Ирина Баранчеева - Семейная жизнь Федора Шаляпина - Жена великого певца и ее судьба

— Cretino! [5] Кретин! (итал.) — в негодовании крикнула ему, подойдя к рампе, одна из балерин.

— Кто кретино? — опешил Шаляпин.

— Voi! [6] Вы! (итал.)

На самом деле гнев балерины был вполне понятен. И без идиотского смеха Шаляпина положение труппы было весьма угрожающим: ведь под сомнение была поставлена профессиональная честь итальянских артистов. Чтобы избежать скандала, Иоле отправилась к Мамонтову и попросила дать им русского балетмейстера. Мамонтов легко согласился, и на открытии сезона итальянский балет с блеском исполнил мазурку в знаменитом «польском акте».

После спектакля был устроен праздничный ужин. Шаляпин сидел, окруженный артистками, и вокруг него стоял несмолкаемый хохот. После ужина все отправились кататься по Волге.

Кто знает, поехала ли с ними Иоле?

Четырнадцать дней спустя, т. е. 28 мая, в Нижнем Новгороде должно было состояться торжественное открытие Всероссийской художественно-промышленной выставки. На три летних месяца Нижний Новгород становился центром России, на выставку съезжались люди со всей страны, приезжала знать Москвы и Петербурга. После коронационных торжеств в Москве ожидался приезд государя императора Николая II и императрицы Александры Федоровны.

Савва Иванович Мамонтов, пригласивший Иоле в Россию, был одним из устроителей выставки. Этот «плотный, коренастый человек, с какой-то особенно памятной монгольской головою, с живыми глазами», как позднее характеризовал его Шаляпин, решительный и энергичный, прекрасно разбиравшийся в искусстве, учившийся скульптуре и пению в Италии, открывавший и собиравший вокруг себя всевозможные таланты и в совершенстве знавший несколько иностранных языков, был известным в России предпринимателем и покровителем искусств. На выставке ему принадлежал павильон «Крайний Север», украшенный фиолетовыми, металлически-мерцающими «северными» панно Константина Коровина. Со своей всегдашней неукротимой энергией Мамонтов стремился привлечь внимание заинтересованных людей к богатствам русского Севера, к которому он тянул железную дорогу. Был в павильоне и житель Севера — Василий, который заедал водку живой рыбой и присматривал за дрессированным тюленем, плававшим в оцинкованном баке с водой. Этот тюлень особенно поразил неискушенное воображение молодого Шаляпина.

Одновременно Мамонтов снял на летние месяцы здание Нового городского театра, где должна была выступать его оперная труппа. Он пытался возродить свое частное театральное предприятие после просуществовавшей лишь три сезона «Оперы Н. С. Кроткова». Частично в новую труппу вошли артисты, выступавшие в период оперы Мамонтова, но были приглашены и новые певцы. Мамонтов ставил перед собой высокую и благородную задачу — пропаганду и возобновление на театральной сцене русских опер, которые были оттеснены итальянской и французской оперой. Вместе с ним были его друзья-художники — Константин Коровин, Валентин Серов, братья Васнецовы, Василий Поленов, Михаил Врубель… Для дебюта в Нижнем Новгороде Мамонтов пригласил из Петербурга Федора Шаляпина, молодого солиста Мариинского театра, к которому он давно присматривался. Выписал из Италии балет во главе с очаровательной прима-балериной Иоле Торнаги, которую он увидел в театре «Ла Фениче» в Венеции и которая покорила его своим изяществом и артистизмом.

Русская публика тепло приняла итальянскую балерину. На первых страницах газет бросались в глаза объявления: «Танцует первая балерина г-жа Торнаги». Иоле выступала в балетах и балетных дивертисментах, которые шли по окончании оперных спектаклей мамонтовской труппы, собирая восторги зрителей и похвалы критиков.

26 мая газета «Волгарь» сообщала: «По окончании оперы поставлен был балет „Флорентийские цветочницы“ с участием первой балерины г-жи Торнаги, которая имела большой успех». В другой рецензии на этот же балет говорилось: «В лице госпожи Торнаги дирекция имеет совершенно законченную балерину, обладающую развитыми носками и умеющую делать двойные туры, что очень красиво и чрезвычайно трудно».

Второй «коронной» ролью Иоле на нижегородской сцене была Сванильда в «Коппелии» Л. Делиба. Именно в этой партии она очаровала Мамонтова в Венеции, и он пригласил ее в Россию. Однако в Нижнем Новгороде постановка балетмейстера Цампелли вызвала недоумение критиков. «Поэтический балет Делиба неузнаваем, — писала газета „Известия Всероссийской художественной и промышленной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде“, — из него сделали водевиль, правда, очень веселый и забавный, но совершенно исключающий ту программу классических танцев, к которой мы приучены в этом балете на казенной сцене. Балерина г-жа Торнаги в этой „Коппелии“ совершенно не располагает материалом для того, чтобы показать свое хореографическое дарование…» Впрочем, это было лишь частное мнение. Иоле пользовалась в этом балете особыми симпатиями публики и очень часто танцевала его.