Жан Батист Баронян - Артюр Рембо

Жюль Дезессар, хотя и был немало удивлён приездом Рембо, представил его своему отцу Ксавье Дезессару, французу, эмигрировавшему в Бельгию ещё в 1827 году, человеку крайне самоуверенному и державшемуся ретроградных понятий, но «не лишённому сердечности» {20} 20 Danval Marc. «Rimbaud au Cabaret Vert à Charleroi». Rimbaud vivant. № 46, juin 2007. .

Во время одного из обедов, на котором присутствовали все трое, Артюр поначалу оживлённо говорил о литературе, а потом почти без всякого перехода пустился в гневные и оскорбительные обличения французских политиков, которых называл грубыми мужланами, хвастунами, насекомыми! Это сильно не понравилось Ксавье Дезессару. Артюр, не подозревая об этом, на другой день побежал представляться в редакцию газеты, располагавшуюся в доме номер 20 по улице Коллеж, рядом с Таверной Кольца, где в промежутке между двумя выпусками газеты собирались журналисты. В редакции ему сказали, что в новых сотрудниках не нуждаются, и вежливо распрощались.

Эта неудача сбила Артюра с толку. Весь день и часть ночи он бродил по городу, а потом проспал несколько часов под открытым небом на крутом берегу Самбры. Рано утром он зашёл в кабаре, которое в Шарлеруа трудно не заметить, — в «Зелёное кабаре», называемое также «Зелёным домом», что на Вокзальной площади. Назвали его так потому, что фасад здания, как и его интерьеры, мебель, стены, был зелёного цвета.

А что если ему попытать счастья в Брюсселе?

Оставшись без гроша в кармане, он был вынужден пройти пешком 60 километров, которые отделяли Шарлеруа от столицы королевства. Войдя в город, он сразу же направился на улицу Волчий Капкан, недалеко от Новой улицы и площади Монеты, к одному из родственников Изамбара, Полю Дюрану, который любезно согласился принять его в своём доме, где жил с матерью и старшим братом. Артюр провёл у них два дня. Гостеприимный хозяин дал ему в дорогу свежее бельё, чистую одежду и хорошие походные ботинки.

Восстановив силы и получив немного денег, Артюр прошёлся по новым бульварам в центре города в поисках какой-нибудь редакции газеты, где, как он полагал, ему могли бы предложить работу. Но очень скоро он отказался от этой затеи и решил вернуться во Францию.

Ему надо было вновь увидеть Изамбара, которого считал своим другом, братом и духовным отцом.

Больше чем когда-либо прежде он был убеждён, что его преподаватель риторики был единственным в мире человеком, способным поддержать его драгоценными советами. Он намерен был строго им следовать.

Он дошёл до Южного вокзала на площади Конституции и на остаток денег, полученных от Поля Дюрана, купил билет на Дуэ.

Одетого Полем Дюраном во всё новое с иголочки Артюра (модный пристёгивающийся воротничок, шёлковый галстук тёмно-красного цвета с отливом), когда он предстал в Дуэ на улице Аббе-де-Пре перед своим бывшим преподавателем риторики, можно было принять за какого-нибудь денди.

Встретили его три сестры Жендр — Каролина, Анриетга и Изабель — тридцати девяти, сорока четырёх и сорока семи лет соответственно. Они объявили ему, что Жорж Изамбар направился в Шарлевиль и что он разыскивает его уже целую неделю. Артюр заверил их, что это неважно, он его подождёт. И тут же самоуверенно попросил пока приютить его. Немного погодя потребовал чернил и школьной бумаги, чтобы записать стихи, которые сочинил за прошедшие две недели в Арденнах, в Шарлеруа и Брюсселе. Писал он аккуратно до педантизма, не допуская ни малейшего пятнышка, ни единой ошибки или помарки.

Помимо «Зелёного кабаре» и «Зимней грёзы» он занялся отделкой «Проказницы», «Блестящей победы при Саарбрюкене» (стихотворение, написанное под впечатлением от бельгийской «роскошно раскрашенной гравюры, продаваемой в Брюсселе за 35 сантимов»), «Буфета» и «Моей цыганщины» — сонета, заключающего в себе нечто вроде интимной исповеди и передающего настроение бродяжничества: