Татьяна Ахметова - Я невинность потерял в борделе

Смешав комедию и драму,
Забыв про «баюшки-баю!»,
Лукавый месяц выбил раму,
Влезая в комнату мою.

Звезда рыбешкой в омут канет.
Оконный высветит проем:
Вино, налитое в стакане,
Меня, налитую вином.

В саду гуляет бабье лето.
Под кожей бродит пьяный сок..
Желанье есть. Мужчины нету.
Истома женщину сосет.

Высокий свет такой нездешний
Передо мною встал стоймя.
С плечей крутых сорву поспешно
Заман из тонкого белья.

По этим белым, по наливам
И по соскам моим тугим
Пройдется пальчиком игривым
Веселый месяц пьяный в дым.

Я ложе сна ему раскрою,
Всосу губами лунный мед.
И месяц бешеной струею
В меня любовь свою прольет.

Мне снился сад. Я в рай попала,
Где есть огонь, но нет жары,
Летают пчелы, но без жала,
И не кусают комары.

С овечкой волк идет бок о бок.
И я нагая к ним иду.
Над головою белый облак.
И золотой карась в пруду.

На ветках спелые наливы.
И красотища! Нету слов.
Там лани вовсе не пугливы,
И крокодилы без зубов.

А наспротив — мужчины кучкой.
Всяк обнимает жен чужих,
И пьют вино из емкой кружки.
Зеленый змий слуга при них.

По мне бы — ад, там хоть и дымно,
Но ты получишь все сполна.
А здесь и женщины без дырок,
И кружка тоже безо дна.

У знакомого, у дяди
Бабы все — сплошные бляди.

Я вопрос тот .аморальный
Подняла путём оральным.

— Э-э! — потрогала губой, —
Ты, товарищ, голубой.

Ну, а мне тот самый цвет,
Как минету минарет.

Чем от зависти худеть,
Лучше б опыт поиметь.

Те, кто нынче на панели,
Все своей добились цели.

Коль и ты сумеешь дать,
Может тоже будешь блядь.

Пора бы мне и наебаться.
Пора б ребеночка растить.
Войти в писательское братство —
Тропинку лунную мостить.

Играет шут на балалаечке,
И несуразное поет,
А я пляшу в короткой маечке
На. дурака, разинув рот.

Борьбой сыта по горло классовой.
Я не носила партбилет.
Горбатит он, пошивчик массовый,
Мой неподатливый хребет.

Росла я дочкою не маминой.
Советский быт глаза слезил.
И мне в палатах белокаменных
Чиновник палкою грозил.

В деревне жил наш граф Загулин.
Любил вино он и табак.
И мог всадить любому пулю,
Зане рукою не слабак.

Он дуэлянт и — все тут. Баста!
Сшибал придурков, как с куста.
Громадный член его, как басня,
Переходил из уст в уста.

И он такой гордился славой.
При всем, при том — крутая стать.
А между ног жил змей трехглавый,
Слуга Венеры. Сущий тать.

Имел Загулин псов на псарне.
И жеребцов имел лихих,
И винокурню,
И пекарню,
И душ с полтыщи крепостных.

Его полны амбары жита,
В науках шибко преуспел,
И было так: все шито-крыто,
Когда он девушек имел.

Пошлет, бывало, няню в баню,
Чтоб мрамор паром пропотел.
И пригласит красавца Ваню
Разминку делать перед тем,

Ванюша был, хоть из дворовых,
Но телам бел,
Лицом румян.
Из шелка-бархата обновы,
И
Спозаранку в меру пьян.

— Чего-с изволите, хозяин? —
С вопросом Ваня дверь открыл.
И заиграл в разврат глазами.
И шелк, и бархат приспустил.

У графских ног щенком ласкаясь,
Щекой припавши к сапогу,
Привстал Иван.
И граф, не каясь,
Имел,
Имел,
Имел слугу.

Налив в туфлю Клико шампани,
Ванюше граф подал коктейль.
Рукой Ванюша пошаманил,
И выпил градус без затей.

А граф Загулин, тем не менье,
Ухи откушав с балычком,
Чайком, натешавшись, с вареньем,
Ласкал уж скрипочку смычком.

По-праву руку слушал Ваня.
По-леву — слушал целый двор..
А, как же пар? А, как же баня?
О них особый разговор.