Кеннет Грэм - Ветер в ивах

Подбадриваемый неугомонным товарищем, Крот стал энергично наводить чистоту. Крыс бегал взад-вперёд с охапками дров. Когда в камине загудело весёлое пламя, он пригласил Крота подсесть и согреться, но того уже одолел новый приступ меланхолии.

– Крыс, – простонал он, – чем же мы будем ужинать? Бедный, усталый, голодный, замёрзший зверёк! У меня нет ничего для тебя, ни одной крошки.

– Быстро же ты сдаёшься, – с упрёком ответил Крыс. – Вот только что на кухне видел консервный нож, а ведь где нож, там и консервы. Возьми себя в руки, встань и пойдём поищем еду!

С понятным усердием они обшарили ящики и шкафы. Дела обстояли не блестяще, но и не так уж худо: банка сардин, пачка печенья, палка копчёной колбасы.

Ставя всё на стол, Крыс заметил:

– Ну вот и банкет. Кое-кто дал бы себе уши отрезать, лишь бы оказаться сейчас с нами.

– Ни хлеба, – убивался Крот, – ни масла…

– Ни икры, ни шампанского, – с усмешкой подхватил Крыс. – И это, кстати, мне кое о чём напомнило. Что там за дверца в коридоре? Погреб, конечно? Чего только нет в этом домике!

Он полез в подпол и тут же явился весь в пыли с двумя бутылками пива в лапах и ещё две держа под мышками.

– Ты жалкий нытик, Крот, – заявил он. – Не смей возражать мне. Я никогда ещё не видел такой славной норки. Где ты раздобыл эти картинки на стенах? Они в самом деле делают всё таким уютным. Неудивительно, что ты так привязан к своему дому. Расскажи, что у тебя тут ещё есть и как ты до всего этого додумался.

И вот, пока Крыс набирал из банки горчицу и суетился с тарелками, вилками и ножами, Крот, всё ещё всхлипывая от недавних потрясений, начал рассказывать, сперва смущаясь, а потом со всё бо́льшим и бо́льшим жаром, как выдумал одно, как придумал другое. Что-то нежданно досталось ему в наследство от тётушки, что-то удачно сторговал, а что-то было приобретено путём долгих трудов и строжайшей экономии. Он окончательно воспрянул духом и захотел немедленно насладиться своим добром. Взяв лампу, он повёл гостя за собой, подробно описывая ему все детали и совсем позабыв про столь необходимый им ужин. Донельзя проголодавшийся, но неизменно внимательный, Крыс кивал, рассматривал, а в промежутках вставлял положенные «отлично» и «замечательно».

Наконец он возвратил Крота к столу, но не успел взяться за нож, как на дворе послышалось шарканье маленьких ног по гравию, приглушённый говор тоненьких голосов и обрывки фраз:

– Так, все в ряд. Подними фонарь, Томми. Всем прочистить горло, чтоб никакого кашля не было, запомнили? Как только я скажу: раз, два, три… Где маленький Билл? Становись скорее, все ждут.

– Что там такое? – удивился Крыс.

– Наверное, полевые мыши, – с гордостью сказал Крот. – Они каждый год ходят здесь и поют рождественские баллады. И никогда меня не пропустят, всегда в Кротовый проулок зайдут. Я их поил горячим чаем, а если бывал при деньгах – угощал ужином. Да, вот теперь всё стало точно как раньше.

– А ну-ка, посмотрим на них! – воскликнул Крыс и распахнул двери.

Их глазам предстала трогательная и очень милая сценка. На освещённом тусклым фонарём дворике выстроились полукругом восемь или десять полевых мышат. У каждого на шее был подвязан красный шерстяной шарф, передние лапы засунуты поглубже в карманы, но всё равно, чтобы согреться, им приходилось приплясывать на месте. Мышата смущённо переглядывались глазками-бусинками, хихикали, шмыгали носами и часто утирались рукавами. Дверь открылась, как раз когда старший говорил:

– Итак, раз, два, три!..

И тонкие голоса взмыли вверх и затянули старинную балладу, сложенную их предками в скованных морозом полях или у выстуженных каминов и с давних пор исполняемую на Рождество у чужих освещённых окон. Вот она, эта баллада: