Отфрид Пройслер: Маленькое Привидение

Со стародавних времён в замке на горе Ойленштайн жило-поживало Маленькое Привидение, безобидное ночное существо, не причиняющее вреда, когда его, конечно, не злили.

Днём Привиденчик спал на чердаке, в массивном, обитом железом, дубовом сундуке, скрытом за дымовой трубой. Никто не подозревал, что это жилище привидения.

Лишь ночью, когда в городке Ойленберге, расположенном у подножия горы, часы на ратушной башне били двенадцать, Маленькое Привидение просыпалось.

С последним ударом часов Привиденчик открывал глаза, потягивался, просовывал руку под пачку старых писем и документов, служивших ему подушкой, и доставал связку ключей. Ключей было тринадцать. Привиденчик всегда носил их с собой. Стоило ему качнуть ключами, как запертый сундук сам собой открывался. В эту отдалённую часть чердака долгие годы не ступала нога человека, поэтому всё здесь было оплетено паутиной. А пыли скопилось такое количество, что ею пропиталась даже паутина. При малейшем движении воздуха вверх вздымались целые тучи пыли.

— Апчхи!

Всякий раз, покидая сундук, Привиденчик натыкался на паутину. В нос ему набивалась пыль, и он чихал.

— Апчхи!

Привиденчик отряхнулся, чтобы окончательно проснуться, обогнул дымоход и приступил к своему обычному полуночному обходу. Как и все привидения, он был невесомым, обладал весёлым нравом и скользил легко, как крохотное облачко тумана.

Привиденчик никогда не отправлялся в путь без связки ключей. Иначе даже лёгкое дуновение ветерка унесло бы его неведомо куда. Но ключи он носил с собой не только поэтому. Стоило ему качнуть связкой ключей, и перед ним открывалась любая дверь или ворота. Запертые на замок, засов или задвижку, они распахивались сами собой. То же самое происходило и с сундуками, шкафами, комодами, чемоданами, ящиками столов, печными заслонками, люками, слуховыми и подвальными оконцами, мышеловками. Одно покачивание — всё открывается, второе покачивание — всё опять закрывается.

Привиденчик гордился своими ключами.

«Без них, — думал он иногда, — жизнь была бы намного труднее».

В плохую погоду Привиденчик бродил по замку, где теперь располагался музей. Здесь были собраны старинные картины, рыцарское снаряжение, пушки, пищали, копья и сабли. С помощью своих ключей Привиденчик поднимал и опускал забрала рыцарских шлемов, катал по полу пушечные ядра так, что они грохотали. Время от времени, по настроению, он разговаривал с дамами и господами, изображёнными на портретах в золочёных рамах. Картины висели в рыцарском зале музея.

— Добрый вечер, уважаемый, — говорил он, к примеру, проходя мимо портрета владельца замка — графа Георга-Казимира, грубияна, жившего пятьсот пятьдесят лет тому назад, — вспоминаешь ли ту октябрьскую ночь, когда ты поспорил со своей компанией, что поймаешь меня и собственноручно выбросишь в окно? Должен признаться: этим пари ты разозлил меня. Потому-то и не должен сердиться, что я тебя слегка припугнул. И ты выпрыгнул в окно с третьего этажа, к счастью, угодив в рыхлую яму. А ведь могло обернуться иначе…

Затем Привиденчик склонялся перед портретом прекрасной пфальцской принцессы Женевьевы-Элизабет-Барбары, которой помог четыреста лет назад отыскать драгоценные золотые серьги, украденные с подоконника сорокой.

Иногда он останавливался перед тучным господином с рыжей бородкой клином, в кожаном камзоле с кружевным воротником. Это был не кто иной, как грозный шведский генерал Торстен Торстенсон. Триста двадцать пять лет тому назад генерал Торстенсон со своей армией окружил гору Ойленштайн и городок Ойленберг. Но спустя несколько дней неожиданно снял осаду и ушёл со своим войском несолоно хлебавши.

— Как поживаете, генерал? — рассматривая портрет, спрашивал Привиденчик. — Знаете, историки и поныне ломают головы над загадкой: что тогда побудило вас к спешному отступлению? Представляете, если они узнают правду! Но не волнуйтесь, генерал, я не пророню ни слова. Ну, может, расскажу об этом только своему другу филину Шуху. Он любит такие истории.