Эно Рауд - Муфта, Полботинка и Моховая Борода (книга 2, с иллюстрациями)

Эти слова запали глубоко в душу Моховой Бороды, и он растроганно поблагодарил хозяйку. Затем он подхватил бидон — там оставалось сливок ещё на два, а то и на три обеда для Матильды — и двинулся в обратный путь, к друзьям.

С лёгким сердцем шагал Моховая Борода через поле. Одной рукой он энергично размахивал бидоном, а другой время от времени осторожно ощупывал карман, в котором нежилась и потихоньку переваривала сливки Матильда.

Попутно Моховая Борода любовался окрестным пейзажем, скромная прелесть которого наполняла душу тихой радостью. Ржаное поле колыхалось от ласкового ветерка. Солнечные лучи золотили развалины на холме. Впереди синел лес.

А вскоре показалась и стоящая на опушке машина Муфты. Ещё несколько шагов, и до слуха Моховой Бороды донеслось посапывание Муфты и Полботинка.

Через несколько секунд Моховая Борода подошёл к своим спутникам, спавшим рядышком и так сладко, как спят только совсем маленькие дети. Но тут взгляд Моховой Бороды застыл, лоб прорезали задумчивые морщины.

— Гм, — крякнул он в замешательстве, — что-то здесь вроде не так.

Постепенно всё его внимание сосредоточилось на Полботинке. У него было такое чувство, будто что-то в Полботинке изменилось. Но что именно? Этого так вдруг он понять не мог. Может, Полботинка видел плохой, гнетущий сон и оттого казался каким-то странным? Но нет — лицо его оставалось совершенно спокойным. Нет, странная перемена была вызвана не сном.

Моховая Борода был в недоумении. На всякий случай он решил разбудить друзей.

Один ум хорошо, а три лучше, тем более третий принадлежит самому Полботинку. Вдруг Полботинка сам скажет, что с ним происходит.

— Подъём! Подъём! — закричал Моховая Борода. — С Полботинком творится неладное!

Полботинка и Муфта с трудом продрали сонные глаза и нехотя сели.

— Вот я дам тебе по носу, ладно? — буркнул Полботинка, ещё непроснувшись окончательно. — Тогда и у тебя будет неладно.

Не обращая внимания на недружелюбие Полботинка, Моховая Борода деловито продолжал.

— Не подумай, что это глупая шутка, — сказал он Полботинку. — Что-то в тебе не так, как было раньше.

— И в тебе кое-что не так, — не унимался Полботинка. — Раньше, например, ты не носил в карманах ядовитых змей.

Моховая Борода задумчиво теребил бороду.

— Это совсем другое, — сказал он. — Матильда, так сказать, прибавилась, а вот у тебя чего-то не хватает.

— У кого действительно не хватает, так это у тебя, — засмеялся Полботинка и многозначительно постучал указательным пальцем полбу. — При здравом уме никто не станет заводить гадюк.

Между тем и Муфта пристально посмотрел на Полботинка.

— Оставь пока гадюку в покое, — вмешался он в разговор. — Мне кажется, Моховая Борода прав. Полботинка в самом деле изменился, только и мне никак не найти верное слово, чтобы это изменение назвать.

— Да у вас у обоих в головах пусто, — хмыкнул Полботинка. Муфта мгновенно оживился.

— Вот-вот, — воскликнул он. — Именно так, верное слово — пусто! Полботинка, ты опустел, поверь!

На сей раз Полботинка не сказал ничего. Он только в смятении переводил взгляд с Муфты на Моховую Бороду.

И вдруг Моховая Борода встревоженно прошептал:

— Медаль! Где твоя медаль, Полботинка? Всё стало ясно.

Не хватало медали, которую начальник пожарных самолично прикрепил Полботинку.

Надолго воцарилась гнетущая тишина. И в этой гнетущей тишине Полботинка, Муфта и Моховая Борода думали об одном и том же: кто этот наглый вор, нахально сорвавший с груди спящего Полботинка медаль, и куда он её унёс?

Словно в ответ на эти невесёлые мысли с ветвей росшего неподалёку орешника раздалась трескотня сороки. Все трое одновременно посмотрели в ту сторону.

— Сорока! — завопил Полботинка. — Честное слово, это её работа!

Моховая Борода не сводил с сороки глаз. С юных лет он всегда

с большим интересом изучал повадки птиц и научился таким образом многое угадывать.

Например, по полёту ласточки он мог безошибочно предсказать завтрашнюю погоду, а то, как каркают на верхушках деревьев вороны, недвусмысленно говорило ему о приближении лисицы или охотника.

Разумеется, он прекрасно знал: воровство в сорочьем мире — явление довольно распространённое и особую слабость сороки питают к различным блестящим предметам. Он также умел по голосу и по лёту сороки делать иной раз весьма остроумные выводы.