Виктор Астафьев: 13 черных кошек и другие истории

— Три, — заключил Ибрагим под общий хохот бойцов.

— Послушай, Ибрагим, — сказал Муса, когда утих смех, — я тебе серьезно говорю: возьми меня в отряд! На собрании «Красной звезды» мы решили: если нападут, идти с отрядом.

— И я тебе серьезно отвечаю, — строго произнес Ибрагим, — взять не могу.

— Но почему? Разве я не умею обращаться с оружием?

— Умеешь. Но маловат ты.

— Ну-у, Ибрагим-абый, ведь я всего на четыре года моложе тебя!

— Всё! — отрезал брат.

Муса ушел домой, даже не оставшись посмотреть, как встречают односельчане отряд.

Эх, коротка память у Ибрагима! Как быстро забывает он некоторые важные вещи! Разве «Красная звезда» не помогала партийной ячейке? Стоило Ибрагиму сказать — ребята всё делали. А разве сам Муса плохой помощниц? Пусть Ибрагим вспомнит тот летний день, когда на село налетела кулацкая банда!

Тогда Ибрагим лежал на нарах, желтый от лихорадки. Бандиты уже приближались к Мустафино. К Залиловым прибежали два члена партийной ячейки. Они подняли Ибрагима на руки и понесли.

— Постойте, — сказал он у порога. — Муса, спрячь вот это так, чтобы никто не видел. — Ибрагим вынул из-за пазухи узелок.

— Наган? — радостно спросил Муса.

Брат что-то невнятно прошептал. Товарищи унесли его и укрыли в лозняке.

Прижимая узелок к груди, Муса умчался в дальний угол двора. За ним прибежала и сестра Зейнаб. Они спрятали таинственный узелок.

— А что в нем? — спросила Зейнаб.

— Ясно, наган, — ответил Муса.

— Я пощупала: и вовсе там не наган, а бумаги.

— Пусть бумаги, но зато очень важные!

Когда красные конники прогнали бандитов, Ибрагим вернулся домой и тотчас спросил:

— Муса, что я тебе давал, цело?

Мальчик убежал и вернулся с узелком. Тогда старший брат обнял — младшего и сказал:

— Молодец!

Так и сказал, а теперь все позабыл. Вспоминая об этом, Муса задумчиво глянул в окно. Отряд уходил из села.

Мустафино осталось позади. Отряд шел навстречу ветру. Надо было спешить, чтобы вовремя попасть в назначенное место. Верстах в двадцати пяти от села, там, где равнину пересекают глубокие балки, к утру предстояло занять боевой рубеж. Туда же должны прийти и другие отряды самообороны. Бандитам готовилась засада.

Дорога расползлась бурой жижей. Вязли ноги. Бойцы тяжело дышали. В середине пути отряд настигли сизо-черные тучи. Распластавшись на полнеба, они грянули холодным дождем. К исходу дня командир разрешил сделать привал. Разводить костры он запретил. Бойцы жевали липкий хлеб. На холме выставили часового.

Тучи промчались. Небо сделалось пепельно-серым. Короткий отдых подходил к концу.

Послышался простуженный голос часового:

— Эй, командир, по дороге кто-то бежит!

— Кто?

— Вроде малец какой-то.

Ибрагим вместе с командиром и несколькими бойцами вышел на дорогу. Действительно, к ним катилась маленькая фигурка, путаясь в длинном пиджаке.

Человек был все ближе, и бойцы увидели круглое смугловато-красное лицо. Старый картуз сползал с вихрастой головы. На ногах — лепешки грязи.

— Муса! — ахнул Ибрагим. — Что стряслось дома?

— Ничего.

— Так зачем ты сюда? Я же сказал: сиди дома!

Муса, прищурив глаз, улыбнулся:

— Я и сидел дома… А потом пошел…

— Что ж ты раньше-то не догнал? — засмеялись бойцы. — Ноги коротки?

— Давно бы мог догнать, да не хотел. От деревни было близко, назад отослали бы, — деловито объяснил мальчик.

— Ну, погоди, — без злости сказал Ибрагим, — вернемся домой, будет тебе.

Отряд снова двинулся навстречу ветру. В хвосте колонны в ногу с бойцами шагал Муса.

На рассвете чуткую степную тишину разбудили выстрелы. После первого залпа несколько бандитов упало с коней, остальные рассыпались по степи и открыли беспорядочный огонь.

Бойцы залегли на крутом берегу балки, откуда было видно далеко окрест. Вскоре кулацкая банда стала отвечать дружными залпами. Бой затянулся.

О Мусе забыли. Первые выстрелы заставили его плотно прижаться к мокрой глине. Сразу перехватило дыхание. Но никто не смотрел в сторону мальчика, никто не заметил его страха. Оправившись от испуга, Муса уже спокойнее стал наблюдать за боем.

— Эй, — прокричал ему в самое ухо рослый рыжеволосый боец. — Уползай отсюда!

Мальчик подался немного назад, спустился по пологому откосу, но и отсюда была хорошо видна вся цепь отряда, растянувшегося вдоль балки. Над головой тонко пели пули: вжи… вжи… Их пчелиный рой становился все гуще, но Муса не обращал на это внимания. Его захватила картина боя.