Артур Дойл: Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство Иностранка®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

Поразительный всё же этот писатель – сэр Артур Конан-Дойль!

В детстве мы встречаемся с ним как с гением детектива, когда он составляет одно целое с другим гением – Шерлоком Холмсом – и его бессменным мемуаристом – доктором Ватсоном. Затем любители чтения постепенно добираются до фантастики Конан-Дойля: повести (или по английской классификации – романы) «Затерянный мир», «Маракотова бездна», «В ядовитом поясе», которые и во взрослые годы перечитать не грех.

Потом уж следуют исторические романы (романы в полном смысле слова) : рыцарская дилогия о сэре Найджеле Лоринге – «Сэр Найджел» и «Белый отряд»; роман «Майках Кларк», посвящённый одной из трагических страниц английской истории – народному восстанию под предводительством герцога Монмута против тирании короля Якова II; роман на французскую тематику об изгнании гугенотов при Людовике XIV, который так и называется «Изгнанники», – на его страницах царит в изысканном переплетении столь любимая читателями атмосфера «Трёх мушкетёров», эпопеи об Анжелике и индейских романов Фенимора Купера.

Некоторые из этих вещей были уже опубликованы в известном чёрном восьмитомнике 1960-х годов, владельцы которого ощущали себя тогда библиофилами-счастливчиками. Но ещё больше было издано за прошедшие двадцать лет.

Значительный пласт творчества английского автора составляют романы и рассказы наполеоновского цикла: «Дядюшка Бернак» (вымышленные мемуары адъютанта французского императора); два цикла обожаемых читателями рассказов о приключениях и похождениях бригадира Жерара (этого своеобразного французского аналога барона Мюнхгаузена); «Гигантская тень» (роман о битве при Ватерлоо), отдельные новеллы и, наконец, завершающий наполеоновский цикл роман «Родни Стоун», являющийся одновременно и романом о боксе, к которому примыкает несколько спортивных рассказов писателя.

Следует упомянуть и «Торговый дом Гердлстон» – роман, представляющий собой талантливую дань уважения традициям Ч. Диккенса и У. Коллинза. И всё это перемежается множеством рассказов и повестей. Есть ещё также проблема «апокрифов», или приписываемых Конан-Дойлю произведений, сомнительная «заслуга» в появлении которых принадлежит тогдашним американским издательствам, но об этом в своё время мы скажем несколько слов в следующей книге. Апокрифы – это уже совсем большая роскошь, ставящая на свою жертву неизгладимое клеймо величия; после этого любой автор автоматически оказывается в одном ряду с Платоном и Гиппократом (последнее – для доктора медицины Конан-Дойля – особенно почётно).

И уже совсем в зрелые годы читатель может познакомиться с Конан-Дойлем как с незаурядным публицистом, сумевшим в своих очерках и письмах создать пёструю картину общественной жизни тогдашней эпохи – «Уроки жизни» (книга издательства Аграф , Москва, 2002; сокращённый вариант – «Кровавая расправа на Мэнор-плейс», Гелеос , Москва, 2010). Прекрасно понимая родство между стезёй журналиста и сыщика, Конан-Дойль из каждой истории, привлекшей его внимание, делает, по сути, остросюжетный рассказ. Даже его письма в редакции (а их им было написано немало) привлекают своим лаконизмом, точностью и при этом умением соединять деловое обсуждение проблемы с парадоксальными образами. Есть чему поучиться и читателям, и бездарным политическим деятелям нашей современности!

За последние годы были опубликованы книги, открывающие русскому читателю совершенно неведомую ему сторону жизни и творчества Артура Конан-Дойля. Крупнейший английский писатель, тонкий мыслитель, общественный деятель, публицист, доктор медицины и доктор права почти 50 лет жизни посвятил изучению спиритизма – учения, разрешающего загадку жизни и смерти, а также все трудности философии и религии и кладущего конец противостоянию науки и религии. Этого никогда не могли понять в Советской России. Все сведения об этом (весьма скудные) сообщались таким тоном, который подразумевал, что на старости лет почтенный писатель «несколько умом тронулся».