Артур Дойл - Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)

В таком виде даже давно известные рассказы воспринимаются по-новому, читаются совершенно иначе. Потому что, начав чтение, нельзя понять, что ты читаешь – то ли это детектив, то ли сентиментальную историю, то ли триллер, то ли морской рассказ, то ли мистический «ужасик», то ли пародию, то ли всё это вместе сразу, как нередко у нашего автора и бывает.

Одно плохо – на страницах сборника не удалось поместить всё, что сегодня уже имеется по-русски и лежит на столе перед нами. Увы, выпадают очень многие и весьма важные вещи, перевод которых давно известен и стал явлением русской культуры. И здесь необходимо сказать несколько невесёлых слов о так называемых авторских правах. Пора, давно пора навести в этом вопросе порядок, и это касается не только нашей страны, но и всего так называемого цивилизованного мира, где давно перегнули все палки.

Ещё Шопенгауэр указывал, что запрещение перепечатывать – гибель литературы. Сегодня мы можем с прискорбием видеть, что это также и гибель культуры. В самом деле, что такое «авторские права»? Ладно бы ещё, если их «качает» автор, а если его наследники?

Справедливо отмечает Стивенсон: «Как бы щедро литературный труд ни оплачивать, цена, назначенная за него, всё равно никогда не будет достаточной». По нашему мнению, не только наследники, но и автор перевода, и даже сам автор не должны иметь права по-купечески «куражиться». Если какое-то произведение было издано и переиздано, если оно стало фактом литературы и явлением культуры, то авторы попросту должны иметь реальные гарантии своих финансовых интересов и никаких прав брать издателей, что называется, «за горло». У издателя не должно быть юридической надобности спрашивать их согласия, но он должен и обязан автоматически перечислить автору или наследнику на их банковский счёт реальные деньги, являющиеся их реальным доходом от осуществлённого издания. Бывают случаи, когда физически невозможно найти автора перевода или установить его наследника. В этих случаях деньги должны перечисляться для хранения на специально созданный счёт, пока не объявится их владелец. Тем самым обязательства издателя перед авторами должны полностью исчерпываться. Чтобы избежать мошеннических злоупотреблений со стороны недобросовестных издателей (а такое бывает), необходимо проводить регулярный аудит издательств и строго и примерно наказывать виновных за все случаи финансовых мошенничеств в отношении авторов.

А что мы имеем сегодня? Переводы, выполненные мастерами прошлого и являющиеся, по сути дела, явлениями русской культуры и общественным достоянием, не публикуются из-за жадности наследников авторских прав. Издатели же, желая печатать того или иного иностранного автора (пусть бы он жил хоть в XII веке), нанимают за гроши каких-то студентов и недоучек, а те – уж как могут – переводят, и весь этот кошмар и ужас, после столь же ужасного редактирования, печатают, издают, публикуют и всем предлагают теперь читать вместо высокохудожественных переводов, выполненных прежде и постепенно забываемых безвозвратно. Увы, «защита авторских прав» в условиях тяжелобольного общества оборачивается полнейшим авторским бесправием. В результате страдают все: не только авторы и переводчики, но и издатели, и те, кто вместо скверных переводов мог бы заниматься каким-то более подходящим для них делом, и – самое главное – читатели, невольные заложники этой нелепой и глупой ситуации. Такое положение дел называется культурной катастрофой .

Ну и наконец, в постскриптуме робкая рекомендация, как всё-таки лучше читать эту книгу. Ведь немалое значение для общего впечатления имеет то, где вы её читаете: в помещении или на открытом воздухе, при свете дня или в сумерках, у себя в кабинете или на вокзале, в поезде, в самолёте. Помнится, сам Конан-Дойль в предисловии к одному из многих своих сборников рекомендовал такую обстановку: зимний вечер, кресло у камина, свет свечи… Думаю, ничего лучшего не посоветуешь.

3 декабря 1881 года д-р Отто фон Гопштейн, профессор сравнительной анатомии Будапештского университета и попечитель академического музея, был самым подлым образом зверски убит прямо у входа в здание университета.

Мало того что жертвой подобной жестокости оказался человек видный и весьма популярный среди студентов и горожан, но имелись в деле ещё и особые обстоятельства, способствовавшие тому, что данный случай привлёк живейшее внимание публики и заставил говорить о себе всю Австро-Венгрию.