— Не смейте смеяться! — подхватил Храбрый Ерш. — Он приказывает нам не смеяться! Ха-ха-ха!
И все расхохотались вслед за ним. Великий Треххвост был так смешон, что никто не мог удержаться от хохота. Раскаты смеха все нарастали, и наконец достигли громовой силы. И тогда дрогнула, казалось, несокрушимая прозрачная стена. Раковины-плакуны, из которых она была сделана, рассыпались на глазах. Миг — и тысячи раковин обрушились вниз буйным водопадом.
— Берегись! — крикнул кто-то.
Но водопад улегся внизу высоким сверкающим валом, никого не задев. Открылся небольшой уютный грот, в котором никого не было.
Великий Треххвост исчез бесследно!
— Сбежал? — ахнул Храбрый Ерш.
— Нет, не сбежал, — ответил уверенно Звездочет-Клоун. — Вот он, перед вами.
В гроте металась маленькая странная рыбка и что-то тоненько пищала.
— Знакомьтесь! — провозгласил мудрец. — Великий Треххвост, он же владыка моря и повелитель всех живущих в нем — собственной персоной!
Все онемели. Даже закаленный Храбрый Ерш так и застыл с открытым ртом, во все глаза глядя на неизвестную рыбку.
— Это же Свистулька! — крикнул кто-то в толпе.
— Она самая — Свистулька;- невозмутимо продолжал Звездочет-Клоун. — Только вот эта выпуклая увеличивающая стена делала ее такой громадной. Посмотрите: та же длинная пасть, те же выпученные бессмысленные глаза, те же три хвоста, точнее, хвостика… Представьте все это в громадных размерах — будет Великий Треххвост.
А Свистулька мелко дрожала, забившись в угол, и жалобно смотрела на всех испуганными глазами.
— Я не виновата! — тоненько пищала она. — Это все Лупибей! Он подстроил… Приказал возвести прозрачную стену, а потом запер меня за ней. По сторонам укрепил раковины, усиливающие голос. И велел мне изображать Великого Треххвоста, владыку моря. Того, кто не боялся Лупибея, он приводил сюда и показывал меня. Все пугались и начинали его слушаться… А потом и мне захотелось командовать. Лупибей страшно злился. Только он ничего не мог поделать. Если бы разоблачил меня, то и его никто не стал бы слушаться. Вот он и терпел… До сегодняшнего дня.
— Но как ты, Звездочет-Клоун, узнал о тайне Великого Трех… тьфу! Этого прохвоста? — удивился Храбрый Ерш. — Ведь все видели его — и не догадывались…
Звездочет-Клоун улыбнулся.
— Я очень внимательно рассматривал Великого Треххвоста и меня удивило его сходство с обыкновенной Свистулькой. Потом я увидел на его обеденном столе гигантскую недоеденную креветку и спросил повара Тунца, есть ли на кухне большие креветки. Он сказал, что нет и не было. Владыка ел обыкновенные, даже мелкие креветки. Итак, сказал я себе, на столе рядом с Великим Треххвостом тоже лежала мелкая креветка, но казалась гигантской, значит, и сам владыка только казался, но не был таким громадным. И тогда я понял, что увеличивает его прозрачная выпуклая стена.
— Почему же ты нам не сказал ничего? — спросила Смешинка.
— Если бы я высказал тогда свою догадку, Лапшевники тотчас донесли бы Лупибею и он моментально уничтожил бы меня, чтобы скрыть тайну. Я не открыл ее даже Сабире. Милая, самоотверженная Сабира! Ты спасла меня от смерти, а сама погибла…
— Я жива! — послышался тоненький голосок. — Я жива! Я жива! — словно эхо раздавалось с разных сторон.
Все расступились и увидели, что из лучей выросло несколько Звезд разного цвета.
— Вот это да! А где же среди вас моя подруга, та, единственная Сабира?
— Я! Я! Я! — закричали одновременно все Звезды. — Я та самая, единственная Сабира. Я твоя подруга.
— Здорово! — обрадовался мудрец. — Теперь у меня несколько подруг вместо одной. А что будем делать со Свистулькой?
— Судить ее! — закричали все вокруг.
— Не нужно меня судить! — взвизгнула Свистулька. — Я буду вам служить… Я никогда не буду делать зла!
— Потому что не сможешь, — сказал Звездочет-Клоун. А Храбрый Ерш веско добавил:
— И не позволим!
Вот и пришло время Смешинке, Капельке и его отцу Каппе пруда Тарусава расставаться с Коралловым городом. Вместе с ними отправлялся старый аист Остроклюв. Да, да. Остроклюв, который наконец принял свой облик и перестал превращаться то в Мичмана-в-отставке, то в Звездочета-Клоуна — таких диковинных непонятных существ.
— Почему ты не хотел быть самим собой? — спросила его Смешинка.
— Если бы я был самим собой в этом царстве насилия, то нашел бы верную гибель. Меня, признаться, смерть не страшила, но я не мог допустить, чтобы погибла ты, Смешинка: ведь мы должны были вернуть радость людям и помочь жителям Кораллового города.
Читать дальше