Евгений Наумов - Коралловый город

— Да, сам ты, возможно, и не притеснял никого, — сказал Храбрый Ерш, — но по твоим приказам подчиненные угнетали и обижали жителей подземелья, чинили произвол в Коралловом городе.

— Я ничего не знаю! — завопил владыка. — Я не приказывал! Это делал Лупибей. Я только искал высшую справедливость…

— Знаем мы твою справедливость, — сказала Смешинка.

— Будем тебя судить! — решил Храбрый Ерш.

— И еще один вопрос, — выступил вперед Капелька. — По твоему приказу меня похитили у родного отца, — он указал на Каппу пруда Тарусава, — и опоили ядовитым зельем. Скажи, зачем ты это сделал?

Великий Треххвост долго молчал.

— Я не верил Лупибею, — наконец выдавил он. — Мне нужен был верный помощник, который служил бы не за страх, а за совесть… Поэтому я назвал тебя своим сыном.

— А почему меня? Почему не какого-нибудь Ерша или Палтуса?

— Потому что Ерш или Палтус имеют слишком обычный вид. Никто из жителей моря не поверил бы в их царское происхождение. О твоей тайне не знал никто.

— Кроме Лупибея? — вмешался Звездочет-Клоун. — Который знал также и твою тайну…

— Нет, нет! — испуганно забормотал владыка. — У меня нет никакой тайны… Я весь на виду!

— Тогда выйди из-за прозрачной стены.

— Не могу!

— Почему?

— Мне… вредно быть в обычной воде, сюда подают чистую воду подземных родников.

— Неправда! — гневно прервал его Звездочет-Клоун. — Ты…

Но тут под ликующие крики толпы появились носильщики Бентозавры. Они медленно несли какой-то мешок, и хотя мешок был очень большим, казалось, что носильщикам совсем не тяжело.

— Сокровище! Главное сокровище Великого Треххвоста! — кричали сопровождающие их убиральщики Топырщики, мусорщики Бобыри, поварята Ошибни.

Мешок водрузили посреди зала, и один из Бентозавров стал рассказывать:

— Однажды глубокой ночью нас поднял Лупибей и приказал перенести этот мешок от ворот замка в самый глубокий и тайный грот, а потом завалить его камнями. «И если кто из вас проговорится о главном сокровище Великого Треххвоста, — пригрозил Лупибей, когда мы закончили работу, — мои Лапшевники сразу же узнают, и тогда всех Бентозавров я отправлю в морские пещеры!» Мы молчали до сегодняшнего дня. Но теперь нет над нами ни Спрутов, ни власти Великого Треххвоста. Девочка Смешинка и ее друзья принесли нам желанную свободу. И мы дарим это сокровище нашим избавителям.

— Правильно! Правильно! — закричали вокруг. — Нет, — раздался вдруг голос, и все замолчали. Это говорил Звездочет-Клоун. — Нет, друзья! Свободу вы завоевали сами. Это сокровище принадлежит вам по праву.

Среди присутствующих начался спор. Одни говорили, что нужно отдать мешок Смешинке и ее друзьям, другие предлагали разделить его содержимое поровну между всеми жителями подземелья:. Конец спорам положил Храбрый Ерш. Он ловко разрубил гимнотидой завязки мешка, и по залу разлилось удивительное сияние. Оно погасило тусклые лучи Офиур и Ночесветок, высветлило все мрачные закоулки замка. А самое главное — на душе у каждого жителя замка стало так легко-легко, радостно и весело!

— Ведь это же украденные у людей веселье и радость! — закричал Звездочет-Клоун, увидев сверкающие зернышки. — Это бесценное сокровище!

Какой-то малыш Ошибень придвинулся к мешку, ненароком проглотил одно зернышко и вдруг засмеялся чудным серебристым смехом. Никто никогда не слышал, чтобы вечно забитые испуганные Ошибни так смеялись. Да они и вообще никогда не смеялись!

К мешку потянулись жители замка, и вскоре вокруг закипел водоворот. Сверкающие зернышки облачком взлетали вверх, и кто пробовал их, начинал смеяться и веселиться.

— Стойте! Погодите! — раздался вдруг голос Звездочета-Клоуна. — Сокровище должно быть возвращено людям!

Толпа тут же отхлынула. И все увидели, что мешок по-прежнему полон и даже стал как будто больше!

— Он не уменьшается, — крикнул кто-то удивленно. А Смешинка радостно говорила:

— Берите, берите все, кто хочет! — И с упреком обратилась к Звездочету-Клоуну. — Разве ты не знаешь, что смех никогда не убывает, если он от души и его разделяют? Разделенное горе — полгоря, разделенная радость — вдвойне радость!

— Посмотрите! — раздался вдруг голос Храброго Ерша. — Каков Великий Треххвост!

О владыке забыли. Но тут все взоры устремились на прозрачную стену. Происходило удивительное: грозное чудище, дрожа, уменьшалось на глазах. Нижняя челюсть его отвисла, глаза растерянно бегали.

— Н-не смейтесь! — жалобно визжал он. — От вашего смеха я теряю силы, мне страшно. Не смейте… смеяться…