Автор неизвестен Европейская старинная литература: Песни Матушки Гусыни

Four and twenty;
That’s enough.
Give the barber a pinch of snuff.

«Брадобрей, брадобрей,
Поросеночка побрей!
Сколько выбреешь, старик,
Чтоб хватило на парик?»

«На парик у поросенка
Пару дюжин волосенков
Можно выбрить на боку.
Дай понюшку табаку».

What did I dream? I do not know:
The fragments fly like chaff.
Yet, strange, my mind was tickled so,
I cannot help but laugh.

Все, что мне приснилось ночью,
Я успел забыть к утру —
Разлетелся сон на клочья
Рыхлым стогом на ветру.
И смеюсь от этих клочьев —
Они голову щекочут.

My father was a Frenchman,
A Frenchman, a Frenchman,
My father was a Frenchman,
And he bought me a fiddle.
He cut it here,
He cut it here,
He cut it through the middle.

Папаня мой французом был,
Французом был, французом был,
Папаня мой французом был
И скрипку мне купил.
Ножом он бок ей распорол,
Потом ей спинку пропорол,
Потом с размаху топором —
И вдребезги разбил.

What’s the news of the day,
Good neighbour, I pray?
They say, the balloon
Is gone up to the moon.

— Есть ли новости, сосед?
— Да особых вроде нет.
Впрочем, расскажу одну:
Напускают на Луну
Золотой воздушный шар.
И кому он здесь мешал?

Have you heard of the man
Who stood on his head?
And put day clothes
Into his bed
And folded himself
On a chair instead?

This very same man,
As I’ve heard say,
Went to ring his friends bell
The other day,
And then wrung his friends nose
And ran away.

Вы слышали о чудаке?
Вот это был чудак!
Всю жизнь ходил на голове
И наперекосяк.

Чтобы пиджак не истрепать,
Он клал его в кровать;
А сам на спинке стула спал —
Чтобы себя не смять.

Носы друзей он принимал
За их дверной звонок
И, дернув за нос, каждый раз
Пускался наутек.

Gregory Griggs,
Gregory Griggs,
Had twenty-seven
Different wigs.

He wore them up,
He wore them down,
To please the people
Of the town;

He wore them east,
He wore them west,
But he never could tell
Which he loved the best.

Курносый Гровер Гроссер
Был раньше моряком.
Имел он двадцать восемь
Разных париков.

Не марки, не посуду,
Не трубки, не клинки —
Где б ни был он, повсюду
Искал он парики.

Он их любил, как крошек,
Как деток, видит Бог,
И кто душе дороже,
Ответить он не мог.

Тот гладкий, тот с пробором,
Тот чопорен, тот лих —
Со смыслом, с разговором
Он появлялся в них.

Парик он нахлобучит,
Когда дождливый день,
Но разойдутся тучи —
Сдвигает набекрень.

Когда к нему пристали —
В чем цель его затей?
Ответил он: «Представьте,
Чтоб веселить людей».

How many miles to Babylon?
Three scores miles and ten.
Can I get there by candle-light?
Yes, and back again.
If your heels are nimble and light,
You may get there by candle-light.

— Сколько миль до Вавилона?
— Сорок и еще чуть-чуть.
— Хватит ли одной свечи мне?
— Даже на обратный путь.
Для такого моциона
Башмаков не промочи,
А светить до Вавилона
Хватит и одной свечи.

Mirror, mirror, tell me,
Am I pretty or plain?
Or am I downright ugly
And ugly to remain?

Shall I marry a gentleman?
Shall I marry a clown?
Or shall I marry old Knives-and-Scissors
Shouting through the town?

Зеркальце, зеркальце, ну подскажи,
Красивая я или нет?
Или такая уродина,
Что и не видывал свет?

Кто меня в жены возьмет — джентльмен
Или хозяин ларька?
Или вот этот Ножи-Точу,
Слышный издалека?

The daughter of the farrier
Could find no one to marry her,
Because she said
She would not wed
A man who could not carry her.

The foolish girl was wrong enough,
And had to wait quite long enough;
For as she sat
She grew so fat
That nobody was strong enough.