Ирис Эрлинг - Сердцевинум

– Назовись, – спокойно потребовал он.

Она оглядела его. Светлые волосы, волнами лежащие на плечах. Правильной формы нос, высокий лоб и прямые брови. Ни единой знакомой черты не смогла она различить в этом красивом лице, голос тоже был чужой. Но ответ послужил паролем.

– Айма.

Мужчина приблизился и наклонился над ней. Он был высокий, с благородной осанкой, но некая неправильность читалась в движениях. Темная блуза неудачно оттеняла лицо, подчеркивая болезненный оттенок кожи. Глаза горели тревожным зеленоватым огнем.

– С пробуждением, – сказал он и поцеловал ее в лоб. – Как ты себя чувствуешь? Все ли благополучно?

Айма неуверенно кивнула.

– Распоряжусь, чтобы тебе доставили завтрак. Он снова откинул занавесь и вышел в коридор.

Айма услышала окрик на незнакомом – невесть когда освоенном – языке и ответ на том же наречии. Вскоре принесли еду и молча предложили ей. Айма в растерянности приняла поднос. Когда он успел раздобыть и обжить такую комнату, обзавестись прислугой?

– Давно ты здесь? – вырвалось у нее.

Кор угадал причину ее любопытства и окинул залу довольным взглядом.

– Нравится? Ты еще не видела всего дома. Я готовился встречать тебя.

Айму задела эта небрежная ложь. Черчение деталей и научные опыты едва ли могли потребоваться для такого рода подготовки. Он успел завести здесь какие-то дела. И, может быть, вовсе не хотел будить ее, пока не появилась некая необходимость.

Обследовав дом, она утвердилась в своей догадке. Имение принадлежало не представленным ей господам, которые любезно отдали одно крыло Кору и его последователям. Их общество называлось «Терцитрикс», и, чтобы развернуть деятельность, «Терцитриксу» явно потребовался не один год. Правда, Айме оставалось неизвестно, в какой момент среди этих людей появился сам Кор.

Общество накапливало силы, источники же этих сил привлекались не всегда добровольно. Новую речь Айма быстро начала понимать, и хладнокровное обсуждение некоторых методов заставляло ее покидать залу, потому что услышанное противоречило ее взглядам на жизнь. Уходов Аймы никто не замечал. Она проснулась, но ее все равно считали спящей.

Айма действительно была слаба, ее возможности не шли в сравнение с былыми. Ее прогулки ограничивались садом, она также бывала в библиотеке, в окружении прекрасных, но написанных на неизвестном языке книг. Отыскав иллюстрированные тома, Айма обнаружила, что интуитивную магию заменили сложные рисунки и заклинания, ей недоступные. Современные маги предпочитали ничего не делать руками, использовали странные инструменты. Открыв возможности сердец, они увлеклись экспериментами, подчас безумными, на ее сторонний взгляд. Каждую вещь им хотелось оживить и улучшить, и они без лишних церемоний переселяли сердца туда-обратно. В мире, однако, не бывает магии бесследной, и от вещей тянулись тоскливые, едва различимые хвосты нарушенных связей.

Не сразу Айма поняла, как люди слепы. Они возмущались из-за искажений, но вмешательство не прекращали. Главной целью «Терцитрикса» был порядок, но, увы, и общество боролось со следствием, а не причиной.

Мотивы Кора оставались для Аймы загадкой – он был силен уже неимоверно, но все не мог остановиться, с азартом собирал колдовские инструменты, придуманные людьми. Вместо того чтобы научить их уважительно относиться к природе вещей, он пообещал, что решит проблему с помощью некоего обряда. Чуть позже прозвучало название, и Айме оно не понравилось. Обряд Посажения. У него созрели планы на Зерно – вот для чего она ему понадобилась.

В его идеях вообще сквозило что-то жутковатое, и чем страшнее становилось Айме, тем истовей их одобрял «Терцитрикс», одну за другой. В конце концов настал момент, когда Айма решила унести Зерно. Все-таки оно когда-то было именно ее частицей.

Теперь она неслась по зову внутреннего голоса: хорошее место чувствовалось где-то поблизости. Такое место, в котором можно спрятать Зерно, не опасаясь, что оно попадет в недобрые руки. Кроме того, Айма боялась, что Сердцевинум не отпустит свое последнее дитя. И даже если все получится, связь непременно приведет Зерно обратно… но тогда все будет иначе. Она выиграет серьезную отсрочку.

Внезапно брешь раскрылась впереди. Густая дымка струилась в ней, как в зеркале. За шаг до перехода Айма зажмурилась, но сразу ощутила перемену – слепящий свет обратной стороны пробился даже сквозь плотно сомкнутые веки.