Сидни Шелдон - Гнев ангелов

Слушая его голос, она уже представляла его сильные руки, сжимающие ее в своих объятиях.

– Я приду.

Она уже забыла о своем обещании.

Суд над Гамбутти продолжался десять дней. Зал был забит репортерами, желающими посмотреть на очередную схватку окружного прокурора Ди Сильвы с Дженнифер Паркер.

Ди Сильва тщательно подготовился к суду. Он специально многое не договаривал, давая лишь намеки, чтобы воображение присяжных нарисовало ужасную картину преступления.

Дженнифер не мешала ему, лишь изредка подавая протесты.

В последний день суда она нанесла удар.

Один из негласных законов утверждал: если у тебя слабая защита, постарайся очернить пострадавшего. И Дженнифер решила сделать из Скотта Нормана, убитого полицейского, виноватого. Кен Бэйли откопал все, что только можно, про Скотта Нормана. Репутация у него была не совсем безупречная, но, когда Дженнифер закончила свою речь, она стала в десять раз хуже. Норман служил в полиции двадцать лет, и за это время его три раза отстраняли от работы за необоснованное применение силы. Он выстрелил в безоружного человека, похожего на разыскиваемого преступника, и чуть не убил его; избил пьяного в баре; разбирая семейную ссору, так круто обошелся с главой семьи, что того положили в больницу. Хотя эти три инцидента произошли в течение двадцати лет, Дженнифер повернула дело так, будто Норман постоянно совершал низкие, недостойные поступки. Дженнифер пригласила свидетелей, которые поливали грязью убитого полицейского, и Роберт Ди Сильва ничего не мог поделать.

В заключительной речи Ди Сильва сказал:

– Запомните, дамы и господа присяжные, мы судим здесь не офицера полиции Скотта Нормана. Скотт Норман – жертва. Его убил обвиняемый Васко Гамбутти.

Но он сам понимал, что его слова ничего не изменят. Дженнифер сделала так, что полицейский Скотт Норман стал выглядеть таким же никчемным существом, как и Васко Гамбутти. Он уже не был доблестным полицейским, который отдал свою жизнь, чтобы задержать преступника. Дженнифер так исказила картину, что он выглядел не лучше своего убийцы.

Присяжные вынесли вердикт не считать обвиняемого виновным в убийстве первой степени и осудили Васко Гамбутти по статье за непреднамеренное убийство. Это был сильный удар по престижу окружного прокурора Ди Сильвы, и пресса быстро раструбила о новой победе Дженнифер Паркер.

– Надень свое шифоновое платье. Сегодня мы будем праздновать, – сказал ей Майкл Моретти.

Они ужинали в ресторане, специализировавшемся на дарах моря. Владелец ресторана прислал им бутылку дорогого шампанского. Дженнифер и Майкл подняли бокалы.

– Я очень доволен.

В устах Майкла это звучало высшей похвалой.

Он положил ей на ладонь маленькую коробочку, завернутую в красную бумагу:

– Открой.

Майкл смотрел, как она развязала золотую нитку и открыла коробочку. Внутри лежало кольцо с огромным четырехугольным изумрудом, окруженным бриллиантами.

Дженнифер была поражена. Сначала она пыталась протестовать.

– Но, Майкл... – Она замолчала, увидев радость и гордость на его лице. – Майкл! Ну что мне с тобой делать?

И тут же она подумала: «О Дженнифер! Ну что мне с тобой делать?»

– Оно прекрасно подходит к твоему платью. – Он надел ей кольцо на палец.

– Я не знаю, что и сказать. Я... Спасибо. Это действительно настоящий праздник.

Майкл ухмыльнулся:

– Мы еще и не начинали праздновать. Это всего лишь прелюдия.

Они сели в лимузин и поехали к нему на квартиру, которую Майкл снимал в центре. Он нажал на кнопку, и темное стекло загородило их от водителя.

«Мы замкнуты в нашем собственном мире», – подумала Дженнифер. Близость Майкла возбуждала ее.

Она посмотрела в его черные глаза, и Майкл подвинулся к ней. Он провел ей рукой между ног, и она почувствовала обжигающую страсть. Майкл прижался к ней и поцеловал в губы. Дженнифер соскользнула на пол и принялась ласкать его, чувствуя твердость его мужской силы. Она ласкала и целовала его, пока Майкл не застонал, и Дженнифер застонала вместе с ним, двигая губами все быстрее и быстрее...

Празднование началось.

Дженнифер вспоминала об этом, лежа в постели гостиничного номера в Танжере, пока Майкл мылся в душе. Она чувствовала себя счастливой и удовлетворенной. Ей не хватало только одного – ее сына. Ей хотелось бы брать с собой в такие путешествия и Джошуа, но она инстинктивно пыталась держать его подальше от Майкла Моретти. Джошуа никогда не должен знать об этой части жизни Дженнифер. Дженнифер казалось, что вся жизнь состояла из закрытых отсеков: Адам, ее сын, Майкл Моретти. И ни один отсек не сообщался с другими.