Влад Костромин - Шпулечник

– Поймал кого? – спросила мать.

– Кузьмича – навоз конский собирал, лишенец.

– Старый черт, – не понятно про кого сказала мать.

– Еще наши пострелята вроде кого-то видели возле дома ветврача, но тревога оказалась ложной.

– А если бы их пристукнули? – нахмурилась мать.

– Кто? – удивился отец.

– Свинокрады.

– Может, их в природе нет? Бабкины сказки.

– Вить, дыма без огня не бывает.

– Если бы были свинокрады, то Буську бы давно сперли. Она без присмотра целыми днями спотыкается и никто не украл.

– Я не подумала в таком разрезе. Правда, чего тогда ее не сперли? – мать задумчиво поводила в чае ложечкой.

– Вот и я про то же, – отодвинул опустошенную сковородку.

– За кем тогда всю ночь гонялся?

– Как говорится, занимался общей борьбой с преступностью и профилактикой правонарушений.

– Лечиться тебе надо.

– Медицина бессильна, – гордо сказал отец и ушел на работу.

– Будете ходить без шапок, тоже тронетесь, – посмотрела вслед мать. – Если будете бездельничать – тронетесь даже без вариантов. Посуду помыть не забудьте, – встала из-за стола и пошла собираться на работу.

– И что будем делать? – собирая со стола посуду, спросил я.

– А что делать?

– Как тетрадку добывать?

– Если магазин поджечь? Она же сгорит.

– Ты совсем того? – я покрутил пальцем у виска. – Ку-ку? Из-за тетрадки магазин поджигать?

– Ну, не знаю… А если сделать как тогда, в райцентре? Когда я в магазине вазу на голову одел?

– У нас в магазине ваз нет. А если бы и были, что толку? Одел бы ее на голову – дальше что?

– Ирка бы отвлеклась и ты украл тетрадку.

– Опять я?!

– Тебе ваза на голову не налезет. А если мы из дома возьмем вазу? – осенило брата. – Ту, что тогда украли.

– Февраль: достать рубли и плакать… – выдохнул сигаретный дым отец. – Семья это важнейшее дело в жизни человека, – приоткрыл дверцу и выбросил куцый окурок в мокрый снег. – Без семьи нынче некуда. Понятно?

– Понятно, – ответил Димка.

Я молча кивнул, подозревая подвох в непривычной ласковости отца.

– А что в семье самое главное? – продолжил отец, закуривая следующую «Приму».

– Чтобы кормили? – предположил Димка.

– Это важно, не спорю. А еще что? Ты чего молчишь, Вася?

– Чтобы было, где жить?

– И это тоже важно, но не все, – отвернулся, гладя сквозь лобовое стекло на памятник Ленину. – Важнее всего родители. Понятно?

– Да, – закивал Димка.

Я промолчал.

– Скоро международный женский день, посвященный Кларе Цеткин и Розе Люксембург, поэтому…

– А что такое кларцеткин? – спросил брат.

– Вот придурок, – отец сплюнул под ноги и постучал по рулю. – Это иностранки такие.

– А мы тут при чем? – удивился Димка.

– Это не важно, важно добыть подарок для вашей матери, – и добавил тихо что-то неразборчивое.

– Купить? – не унимался любознательный Димка.

– Купить любой дурак может, – презрительно скривился отец. – Даже такой, как ты.

– У меня денег нет, – радостно ответил брат, – я не могу.

– Знать бы, кто твой отец, – сняв шапку, задумчиво почесал плешь папаша, – ты явно не в меня, я в твоем возрасте догадливее был. Ладно, объясняю для умственно отсталых. Вон там, – палец отца указал вправо, – универмаг. В универмаге подарок. Ваше дело его добыть!

– Украсть? – осторожно спросил я.

– Можно бы украсть, – с сожалением сказал отец, – но ты и так в детской комнате на учете состоишь, хватит с меня позора. Будете делать так, – понизил голос, посвящая нас в план. – Заходите, спотыкаетесь, будто погреться зашли. Потом ты, – палец уткнулся Димке в лоб, – одеваешь на голову вазу, там есть такая большая…

– Кому? – испугался брат.

– Себе, – вздохнул отец.

– Зачем?

– Зачем я с тобой связался! – кулак отца врезал по спинке сиденья. – Но у Васи не получится, голова большая, – с сожалением посмотрел на меня. – Понятно?

– Я боюсь, – накуксился Димка.

– Нечего там бояться. Твой дядька два года с глиняным горшком на голове проходил и ничего, не облез. А тебе несколько минут потерпеть. Одеваешь и ревешь! А ты, старшОй, начинаешь бегать вокруг и кричать, что он задохнется. Тут вбегаю я и увожу его, вроде как в больницу, а ты потом незаметно выходишь и топаешь к вокзалу. Мы тебя там подождем. Ясно?

– Ясно, – кивнул я.

Димка промолчал.

– Чешите, дармоеды. Я зайду через, – посмотрел на часы, – десять минут.