Влад Костромин - Шпулечник

Звонок от ворот прервал рассуждения брата. Димка кинулся к ним. Я зашел в родительскую спальню: понаблюдать из окна. Димка впаривал соседу Вовке лимонад. Вернулся довольный, показал монеты.

– Прибыль, а ты не верил.

– Не радуйся раньше времени, вдруг Ирка вспомнит, что ты в долг набрал.

– Пускай вспоминает, доказательств у нее нет.

– Мамке скажет, та тебя без всяких доказательств удавит.

– Думаешь? – радость брата угасла, как огонек свечи от выплеснутого ведра воды.

– Знаю. Еще и из детей кто-нибудь расскажет, что ты лимонад продаешь.

Раздался очередной звонок. Димка схватил бутылку и побежал к воротам. Я пошел к окну: брат втюхивал лимонад Ольке, дочке материной подруги Катьки.

– Купец несчастный, – пробурчал я.

Надо признаться, что пока план брата работал: в долг он набрал, листы из тетрадки вырвал и теперь продавал сильно разведенный лимонадный концентрат. Прибыль была налицо. Даже не верилось, что такое смог провернуть мой младший брат.

– В прошлый раз ты тоже ныл, – вернувшийся брат показал барыш, – не верил, а вышло воно как.

– Как?

– Так. Выгодно вышло, – надулся от гордости, что казалось – ткни пальцем и лопнет, как воздушный шарик от зажженной сигареты. – Теперь предлагаю новый план: украсть свинью. У нас новый метод и новое мышление, значит, мы первыми додумались воровать свиней.

– Забыл, что мамка говорила? Свинья это не забор. За свинью могут и прибить.

– Это если поймают.

– Думаешь, не поймают?

– Кто нас может поймать? Их же только наш батя и ловит. Он если и поймает, то не убьет, а даже похвалит.

– Это да, – отец хвалил Димку за кражу курицы, а сам умудрился однажды украсть козу в райцентре. А еще хвалился, что в детстве воровал баранов. – Но как ты собираешься тащить свинью?

Свинью мы не донесем, она тяжелая.

– Буську можно – она сама ходит.

– Ее каждая собака знает, ее ни Кобан, ни Заяц не перепутают.

– Это да… А если поросенка? – почесав затылок и полистав записную книжку, предложил брат. – Он меньше, нести легче.

– Поросенок визжать будет.

– Рот завяжем.

– У тебя на все готов ответ, как я вижу.

– Потому, что у меня новый метод, – Димка напыжился, как страдающий запором совенок, – а ты все по старинке, только заборы красть умеешь.

– Заборы на дрова нужны.

– Умные люди дрова воруют.

– Не вопрос: иди и укради дров, а я погляжу.

– Почему сразу я? – брат стушевался.

– Ты же языком ляпаешь. Возьми и докажи.

– Ладно, заборы воровать удобнее. Это дрова любой дурак может украсть, а заборы не всякий додумается, только ты, – польстил мне.

– То-то же.

– Но все равно, давай свинью сопрем, точнее поросенка.

Если Димка что-то вбивал себе в голову, то пытаться переубедить его было бесполезным делом. «Колом не выбьешь», – как говорила мать.

– У кого мы его сопрем?

– Можно у Кобана – ближе всего.

– И ты думаешь, что он, когда будет резать, не узнает свою свинью?

– Мы ее покрасим, не узнает.

– Нет, это чушь. Если ее покрасить, то сало есть нельзя будет.

– Да? Я как-то не подумал…

– Ты вообще редко думаешь.

– Давай у Чомбы. У них всегда сало вкусное, – брат облизнулся и сглотнул слюну.

– Совсем ошалел? Он же твой друг.

– А если?..

Дальше по улице жил Лукьянович, а следующим стоял новый детский сад.

– Тогда у Рябки? – брат перескочил на другую сторону улицы.

– Собака злая.

– У Сашки Вазона?

– Его бабка, если поймает, то ноги выдерет.

– Она же старая.

– Старая, не старая, а по мешку картошки на каждом плече носит.

– Да ну ее, – испугался Димка. – А что если… – дико посмотрел на меня, – у токаря?

– У токаря?.. – я замер, пораженный смелостью мысли брата.

Сын Васи-токаря, Юрасик был матерым ворюгой, широко известным даже за пределами района. Он воровал все! От тюрьмы Юрасика спасало только малолетство.

– У самого Юрасика?

– Он ворует, а мы у него.

– Хорошая идея, – мне даже понравилась мысль обокрасть первейшего ворюгу. – Батя точно будет доволен.

В этом можно было не сомневаться: отец болезненно реагировал на дурную славу Стасика и часто ворчал, что будь помоложе, давно бы переплюнул «белобрысого засранца». Хотя, сказать по правде, отец в кражах уже давно переплюнул не только Юрасика, но и половину района, вместе взятую. Просто, об этом мало кто знал, ибо тщеславие в папаше было слабее врожденной осторожности.

– Ты знаешь, где у них свиньи?

– В сарае, как и у всех.

– А поросята есть?