Тесс Герритсен - Грешница

Они сидели молча, потягивая коктейли и глядя на мерцающие рождественские огоньки. Идиллия домашнего уюта. Но Маура ни на мгновение не расслаблялась. Она не знала, чего ожидать от этого вечера, не знала, чего ждет Виктор. Все в нем было знакомым, и это сбивало с толку. Его запах, отблеск света в его волосах. И такие малозначительные штрихи, которые ее всегда подкупали, поскольку говорили в пользу его непритязательности: поношенная рубашка, линялые джинсы. И часы "Таймекс" все те же, которые он носит со дня их знакомства. Он всегда говорил: "Я не могу приехать в страну третьего мира с "Ролексом" на запястье и предложить свою помощь". Виктор был донкихотом своего времени, сражавшимся с мельницей нищеты. Она, может, и устала от этой борьбы, но Виктор до сих пор был в самой ее гуще.

И за это Маура не могла не восхищаться им.

Он поставил свой стакан.

– Сегодня опять рассказывали про монахинь. В новостях.

– Что говорят?

– Полиция обыскивала пруд за монастырем. В чем там дело?

Она откинулась на спинку дивана, чувствуя, как алкоголь начал снимать усталость.

– Нашли младенца в пруду.

– Ребенок монахини?

– Ждем результатов анализа ДНК, чтобы подтвердить это.

– Но ты не сомневаешься в том, что это ее ребенок?

– Должен быть ее. Иначе дело усложнится до невозможности.

– Так вы сможете установить и личность отца, если есть ДНК.

– Сначала нам нужно имя. И даже если мы установим отцовство, открытым останется вопрос, был ли секс добровольным, или это изнасилование. А как это доказать без свидетельских показаний самой Камиллы?

– И все-таки это представляется возможным мотивом для убийства.

– Совершенно верно.

Маура допила коктейль и поставила стакан на столик. Зря она выпила до ужина. Алкоголь в сочетании с недосыпом затуманивал мозги. Она потерла виски, пытаясь заставить себя соображать.

– Мне следовало бы покормить тебя, Маура. Судя по твоему виду, день был тяжелый.

Она выдавила из себя смешок.

– Помнишь тот фильм, в котором маленький мальчик говорит: "Я вижу мертвых"?

– "Шестое чувство".

– Так вот я их постоянно вижу и начинаю уставать от этого. У меня настроение портится. Рождество на носу, а я даже не подумала о том, чтобы поставить елку, потому что моя голова забита работой. Я до сих пор чувствую на руках запах своей лаборатории. Я прихожу домой, как сегодня, после двух вскрытий, и даже не могу думать об ужине. Я не могу смотреть на кусок мяса, не думая о мышечных волокнах. Мне подходит только коктейль. И вот я наливаю себе выпить, улавливаю запах алкоголя и вдруг снова оказываюсь в лаборатории. Алкоголь, формалин – у них одинаково резкий запах.

– Я никогда не слышал, чтобы ты так говорила о своей работе.

– Я никогда так не уставала от нее.

– Совсем не похоже на непоколебимого доктора Айлз.

– Ты же знаешь, что я совсем не такая.

– Но во всяком случае свою роль играешь отменно. Умна и отважна. Ты хоть понимаешь, как тебя боялись студенты в университете? Все без исключения.

Она покачала головой и рассмеялась.

– Королева мертвых.

– Что?

– Так меня зовут здешние копы. За глаза, конечно. Но я краем уха слышала.

– А что, мне нравится. Королева мертвых.

– Я ненавижу это прозвище. – Она закрыла глаза и откинула голову на подушки. – Как будто я вампир какой-то. Что-то потустороннее.

Она не слышала, как Виктор встал с дивана и подошел к ней сзади. Почувствовав его руки на своих плечах, Маура с удивлением открыла глаза. Она замерла, но каждое нервное окончание трепетало от этого прикосновения.

– Расслабься, – пробормотал он, и его пальцы начали массировать ее мышцы. – Это единственное, чего ты никогда не умела делать.

– Не надо, Виктор.

– Ты всегда начеку. Всегда безупречна и иной уже не можешь предстать ни перед кем.

Его пальцы все глубже погружались в ее плечи и шею. Исследуя, ощупывая. Она еще больше напряглась, мышцы словно сопротивлялись.

– Неудивительно, что ты устала, – сказал он. – Ты всегда держишь оборону. И не можешь расслабиться, даже когда до тебя дотрагиваются.

– Не надо. – Маура отстранилась от него и встала. Когда она обернулась к нему, кожу все еще покалывало от его прикосновений. – Что происходит, Виктор?

– Я пытался помочь тебе расслабиться.

– Я достаточно расслабилась, спасибо.

– Ты так напряжена, что твои мышцы готовы выстрелить, словно пружина.

– А что ты хотел? Я не знаю, зачем ты здесь. Не знаю, чего ты хочешь.