Роберт Маккаммон - Пятерка

Он попрощался, Берк закрыла дверь и заперла ее, потом, поворачиваясь к остальным, подумала, что надо Майку сказать: «Потрясающие новости! Я лесбиянка!» Но Майка не было.

— Что там в блокноте? — спросила Ариэль.

— Как он и сказал — рецепты.

Берк стала листать страницы. Курятина, жаркое, супы и пироги. И лишь на нескольких страницах с обратной стороны она нашла то, что записал Майк.

— Вот, — сказала она и прочла про себя. «Я начал писать песню», — сказал ей Майк. — Наша «Кумбайя», — объявила Берк. — Похоже, что он ее начал.

Она протянула блокнот посмотреть.

Страница была беспорядочная, что-то писалось, тут же зачеркивалось. «Девушка у колодца», — было там написано. «Тебе рады!» — написано несколько раз. На третий раз надпись стала буквенной картинкой, где у одной буквы «е» были глазки, а у другой хвостик, как у черта. Демон творчества взялся за мозг Майка как следует. Кочевник, Ариэль и Терри отлично знали этого дьявола. Еще строчка, написанная и зачеркнутая, и под ней нацарапано слово «Дюрьмо!».

Потом шла строчка полная и без помарок: «Добро пожаловать в наш мир, тебе все рады тут».

На следующей странице снова попытки, снова зачеркнутые строки, а потом: «Придумай песню не длиннее четырех минут».

— Это оно? — спросил Джордж, заглядывая через плечо Терри.

— «Девушка у колодца», — прочел Терри и нахмурился. — Это, что ли, заглавие? — Он посмотрел на Берк: — Он что делал? О той девушке песню писал?

— Не знаю, что он делал. Я только знаю, что перед тем, как… перед тем, как его застрелили, он сказал, что пишет… вот это, что бы оно ни было. Ну, понимаете… — Слова «песня-кумбайя» казались бы сейчас неуважительными по отношению к Майку. — Ту общую песню, которую Джон хотел, чтобы писали все. Ну, про которую я сказала, что это фигня мозги занять.

Берк стала закрывать блокнот, но Кочевник протянул руку, и она ему отдала.

Кочевник снова прочел текст, первую и вторую страницы. Ариэль подвинулась к нему, сидя на краю кровати, и они прочли вместе. Он ощущал тепло ее щеки, почти касающейся его собственной. Слышал ее запах — легкий аромат жимолости. Может быть, когда-то в этой жизни он шел через густые заросли переплетенной жимолости и остановился посмотреть, куда идет. Ее щека была очень близко к его щеке, они будто готовы были соприкоснуться. Потом Кочевник отодвинулся на пару дюймов, посмотрел на Ариэль и спросил:

— Как оно тебе?

Он имел в виду слова.

Она тоже отодвинулась на столько же и не отрывала глаз от истерзанной бумаги. Уголок рта у нее сжался — так бывало, когда она думала.

— Не знаю, куда он дальше хотел повернуть. Но… может, что-нибудь мы с этим сумеем сделать.

— Ребята! — Голосом Джорджа заговорила мрачная реальность. — Мы утром едем домой. Турне отменено. Кончилось.

Берк вспыхнула:

— Может, они хотят в его память песню написать! Может, надо сделать последнее представление — для него. В его пользу. Для его дочери по крайней мере.

— Это мы можем, — сказала Ариэль. И спросила у Джорджа: — Можем ведь?

— Без вариантов, — ответил он. — Я первым делом провентилирую это с Эшем.

Кочевник вернул блокнот Берк. «Тебе здесь рады», — говорил Майк вчера ночью в Далласе, во дворе. Начало неплохое. Кочевник не видел в этих словах никакого направления, но Ариэль и Терри могут куда-нибудь вырулить. Сейчас единственное, чего он хотел, — добраться до дома, до своего футона на полу, свернуться и оставить весь мир снаружи до тех пор, пока не надо будет либо поесть, либо…

Ночь обещалась быть тяжелой — в этом мотеле с ковбоем, размахивающим лассо на вывеске. Наверное, они все собьются в одну комнату, в кучу, как хорьки в клетке, дыша и вздрагивая в тяжелой дреме. Если вообще кто-нибудь заснет.

Но он заснул, уже далеко за полночь. Среди последних мыслей до отключения сознания была такая, что как-то, почему-то эта девушка сильно запала Майку на ум. Забросила в него семечко. Точно так же, как Кочевнику пыталась забросить. Заставила поверить, что у него какая-то блядская опухоль мозга, когда он не впустил ее.

«Ну нет, — поклялся он про себя. — Только не я».

Но сам не очень понимал, о чем эта клятва. И если честно, то не хотел знать. Явление слишком большого для него масштаба, чем бы оно ни было.

Около двух часов ночи Ариэль встала, проспав час-другой, обулась, тихо вышла наружу и закрыла за собой дверь. Неоновая вывеска уже не горела. На Восточном Бродвее было тихо, звезды покрывали небо узором, от которого захватывало дух. При желтом свете лампочек Ариэль увидела, что заселились новые гости: рядом с «Жестянкой» и трейлером стояли белый внедорожник, серебристая или светло-серая «субару» и черный или темно-синий пикап. На внедорожнике номер из штата Нью-Мексико, остальные две машины техасские. На заднем бампере пикапа был металлического цвета стикер с надписью «Semper Fi». Ей хотелось пройтись, подышать ночным воздухом, ощутить на щеке легкий ветерок, похожий на любовное касание. Ариэль направилась к бассейну и, когда подошла ближе, услышала тихий звук движения в воде.