Роберт Маккаммон - Пятерка

Она спрашивала себя, не влюбляется ли в него. Любовь. Не то слово, которым участники концертирующих групп описывают свои отношения, разве что в смысле «люблю своего брата», или «люблю свою сестру», или даже «люблю свою сумасшедшую бродячую семью». Ариэль не знала точно, но, кажется, она ощущала по отношению к нему — как это называлось в романах сестер Бронте, которые она в школе читать любила? Ах да. «Сердечную склонность».

Но и только, потому что она столько раз пыталась — и безуспешно, как правило, — убирать свинство, а заниматься этим, когда разбивается сердце, — не самое ее любимое дело. Не раз охватывала ее предутренняя печаль, когда Джон уходил из клуба с парой девиц, хохочущих и липнущих к нему, но так поступать свойственно было его сценической личности, которая звалась Кочевник, и Ариэль очень старалась — пока что успешно — исполнять «Эта песня — змея» без шипения и даже без намека на оное.

В общем, никогда не будет ничего ни с одним парнем ни из одной группы, в которых она играет. Ни влюбленностей, ни легких развлечений.

Но от одной фразы, которую сказал Терри под эвкалиптом, у нее сжалось сердце.

«Не знаю, что вы намерены делать, сохраните ли вы название и возьмете ли новых людей».

Три — не «Пять». Идут перемены. Если придут двое новых музыкантов, изменится химия. Если ничего не выйдет, Джон может решить сам уйти в другую группу. В конце концов, это же бизнес — разве нет? Берк может отколоться и пойти своим путем. Бизнес, да. А вовсе не семья.

Она подумала, что ей придется снова решать, что бросить и что взять с собой, потому что жизнь легкой не бывает.

Кочевник после своего заявления отложил ложку и очень бережно потрогал пластырь, будто приклеенный к лицу суперклеем.

— Может, тебе надо будет растянуть сегодня твой акустический сет. Две-три дополнительных песни. Публика уж очень такая… акустическая.

Клуб «Касбах» на углу Лорел-стрит и бульвара Кеттнер в Малой Италии был одним из любимых заведений группы. Музыкальный зал небольшой, сам клуб находится под траекторией взлета и посадки международного аэропорта Сан-Диего, но место веселое и дружелюбное, и в те три раза, когда они здесь играли, прием им оказывался звездный. Что особенно нравилось Ариэль, так это что ее акустический сет — обычно пара тихих песен, исполняемых вскоре после соло Берк на ударных, — более чем отлично проходил в «Касбахе». Публика реально слушала — в отличие от других клубов, где кричали, требуя все громче и громче.

— Конечно, — ответила Ариэль. — Рада буду.

Раздался рингтон сотового — пара тактов из «Вызывает Лондон» группы «The Clash». Чэппи посмотрела на номер, не узнала и ответила:

— Алло?

Послушала несколько секунд — Терри подошел сунуть нос в аромат медленноварки.

— Ребята, вы знаете кто-нибудь диджея из «Поговорим»? — спросила Чэппи, не отрывая телефон от уха. — «Рок зе нет»? Прошу прощения? — это в телефон. И снова гостям: — «Рок де нет».

— Нет, — ответил Терри.

— А это что за хрен? — спросил Кочевник, оставив все усилия быть джентльменом.

— Он хочет говорить с тобой , — сказала Чэппи, протягивая трубку Ариэль.

— Со мной? Нет, я ни с кем не хочу разговаривать.

— Она не хочет ни с кем разговаривать. Да, верно. Ладно, я им передам. Э-гм, послушайте… откуда у вас этот телефон?

Очевидно, ответа на этот вопрос Чэппи не ожидала, потому что положила трубку и сказала:

— Похоже, они вас нашли. Мистер Аллен мне говорил, что такое может случиться. Как бы то ни было, этот диджей мне сказал, что делает подкаст из Лос-Анджелеса. Говорит, чтобы заглянули к нему на сайт, «Рок де нет». — Она не смогла сдержать улыбки. — Ребята, вы видали такого офигенного ламера?

— А то, — сказал Кочевник, пытаясь направить ложку приблизительно в рот.

— Говорит, что будет сегодня во время проверки звука и хотел бы сделать интервью. Будьте готовы, репортеров там будет битком. Но ведь вы этого и хотите?

Все промолчали. Поскольку Кочевник был императором, иногда его мысли отражали мысли подданных, и сейчас так оно и было. Он думал, как и они все, что успех — если он означает признание, или славу, или деньги, или реванш над теми, кто глядел на тебя как на помои, — не стоит смерти и ранения двух участников группы. Все это было бы отлично, было бы мечтой любой группы, но слишком высока цена.

— Чего я хочу, — начала Берк и дала этой фразе повиснуть в воздухе на пару секунд, — это закончить с этим делом. — Она повернула к матери осунувшееся лицо. — С коробками в смысле.