Роберт Маккаммон - Пятерка

Ариэль взяла другой выпуск, потому что на обложке узнала лицо юной Джони Митчелл, которую любила слушать в отрочестве в одиночестве своей комнаты и которая сильно повлияла на ее творчество исполнителя и автора. Дата была — семнадцатое мая шестьдесят девятого года. Джони Митчелл смотрела на зрителя с едва заметной злостью в глазах, будто готова любой ценой отстаивать свое личное пространство. Заголовок был набран по-хипповски корявыми лиловыми буквами: «Лебединая песня фолк-музыки».

— Письмо. — Чэппи вернулась, держа свою чашку с эмблемой «Eagles». — Будешь читать?

— А, да. Буду.

Берк взяла конверт с многотомника энциклопедии, куда его положила. Разорвав его — осторожно, чтобы не повредить письмо, она поняла, что ее пальцы отпечатались на нем типографской краской сорокалетней давности. Чэппи отступила, чтобы не мешать, остальные продолжали тихо изучать давно умершую контркультуру, и из двухстраничного письма, наверняка напечатанного на компьютере в кабинете, Берк услышала голос своего отчима:

«Дорогая Берк, надеюсь, тебе понравилось. Я нашел их много лет назад на одном складе в Сан-Франциско и хранил для тебя. Думаю, что сейчас меня уже нет. Ха-ха.

На самом деле у меня не было предчувствия, когда именно это случится. Было ощущение, что мое время кончается. Песочные часы пустеют, как в той „мыльной опере“, что смотрит твоя мама. В моих часах песок пересыпался почти весь.

Я не музыкант и не специалист в музыке и не могу сказать, что все это современное меня хоть сколько-нибудь волнует. (Слова „все это“ не означают неуважения:) Я был очень консервативным юношей — Университетский Припев, Яблочный Пирог и все такое прочее. За Никсона голосовал — сама понимаешь.)

Но что такое „Роллинг стоунз“, я знал. Я читал некоторые из этих выпусков от корки до корки, и они меня заставили понять, как я тобой горжусь. Я знаю, ты не слишком хотела, чтобы я был поблизости или ходил на твои выступления, и я это понимаю, но надеюсь, что ты мне дашь шанс высказаться.

Ты можешь посмотреть на это и увидеть, во что ты вошла. Мир, который ты выбрала для жизни. Я думаю, ты его выбрала, но, может быть, он выбрал тебя? Я думаю, ты должна знать, если еще не знаешь, что ты — гражданка благословенного волшебного мира, хотя иногда благословения кажутся проклятиями, и не слишком много волшебства удается найти в грязном номере захолустного мотеля. (Твоя мама немножко просветила меня насчет того, что такое Дорога. Насколько это доступно такой размазне, как я :)

Я помню, как мы ходили на Битву Оркестров в августе девяносто шестого. В концертном зале».

Это да, подумала Берк. И вспомнила, что именно это она решила забыть. Ее мама с Флойдом Фиском только что познакомились, и он пытался получше узнать ее, Берк.

«Я помню, ты смотрела на одну из этих групп, и там барабанщик был силен, и ты пыталась играть вместе с ним, стуча по коленям, а ногой отстукивая на бас-барабане. Он здорово играл (по крайней мере я так думал), и когда я тебя спросил, что думаешь ты, ты ответила: „Хорошо стучит, но я могу лучше“.

И так уверенно сказала, что я тебе с этой минуты поверил.

Я тебя видел в роликах на YouTube. Ты была права. Хотя я никогда и не сомневался.

Мне всегда хотелось, чтобы ты могла быть моей настоящей дочерью. Но тогда я не мог бы тебе дать того таланта, что ты получила от отца. Все-таки мне хочется думать, что и я тебе тоже что-то дал.

Ну… вот эти газеты в коробках. Если ты когда-нибудь усомнишься насчет своего места в профессии или задумаешься, может ли музыка что-нибудь изменить в этом мире, открой их и начни читать. Да, там и секс, и наркотики, и рок-н-ролл, но я не про то — про душу.

Я уверен, что музыка в лучших своих проявлениях существует для людей, которые не всегда могут говорить сами. Я уверен, что она помогает слабым обрести силу, испуганным — стать смелыми. Я уверен, что она помогает людям понять сердцем то, что невозможно понять умом. Я думаю, она — вернейшая связь с какой-то высшей силой, если ты в нее веришь (я знаю, что не веришь, но написать это должен был ;)

И никогда не сомневайся, что ты занимаешь в этом мире важное место. Читай эти газеты и смотри, кто перед тобой проходит, а потом подумай о тех, кто был еще раньше, и так далее, до рожечников и трубадуров и того бедняка, что играл на варгане в холодном доме, чтобы развлечь свою семью.

Трудно об этом думать, но когда-нибудь кто-нибудь посмотрит на твою игру — на концерте или на видео — и скажет: „Играет хорошо, но я могу лучше“. Вот так устроен твой благословенный и волшебный мир.