Дэвид Болдаччи - Абсолютная память

Прежде чем ответить, Декер съел кусок пиццы, потом запил ее колой.

– Джеймисон, мы с вами выслеживаем убийц. Они убили многих людей, включая агента ФБР. Я считаю, что должен вам всю историю, поскольку вы рискуете своей жизнью.

Алекс отложила бургер и смочила рот пивом.

– Вы представляете меня намного храбрее, чем я есть, – тихо сказала она.

Декер откусил еще пиццы и допил колу.

– Будем надеяться, что в этом вы ошибаетесь.

Они заселились в мотель, немного поспали, помылись и переоделись. И сейчас стояли перед восьмиэтажным кирпичным зданием с маленькими окнами, построенным лет шестьдесят назад.

Джеймисон взглянула на Декера, потом посмотрела на номер дома, приделанные к фасаду здания металлические цифры.

– Семь-один-один, Дактон. Так это и был ваш дом?

Декер кивнул, не отрывая взгляда от здания:

– Немного изменился. Двадцать лет прошло.

– Это был настоящий научно-исследовательский центр?

– По большей части. В основном они пытались понять, как работает мозг. Они были одними из первых, кто занялся многоплановыми междисциплинарными исследованиями.

– И что это означает?

– Это означает, что они не просто подключали к твоей голове электроды и меряли активность мозга. Они занимались всеми физиологическими штуками – в конце концов, мозг – это орган, и работает он в основном на электрических импульсах. Но еще они проводили консультационные сессии, групповые и индивидуальные. Они хотели изучать людей вроде нас, но еще они хотели… знать нас. Каково иметь исключительный ум, как это повлияло или изменило нашу жизнь.

– Обстоятельные ребята.

– Да, такими они и были.

– И что в результате?

Декер пожал плечами.

– Мне не рассказывали. Я провел здесь несколько месяцев, а потом мне сказали, я могу идти. И никаких повторных исследований. По крайней мере, у меня.

– Погодите, вам сказали , что вы можете идти? Вас держали тут насильно?

– Нет, добровольно.

– Тогда почему?

Декер посмотрел на нее.

– Потому что я был напуган. Джеймисон, мой мозг изменился, то есть во мне изменилось практически все. Эмоции, личность, социальные навыки. Я хотел понять почему. Хотел понять… на что может быть похоже мое будущее. Думаю, мне хотелось выяснить, во что я со временем превращусь.

– Но мне кажется, от этого изменения было много пользы. Я хочу сказать, идеальная память превращает учебу и работу в легкое занятие.

Он вновь посмотрел на здание.

– Вы себе нравитесь?

– Что?

– Вы нравитесь себе как личность?

– Ну, да. В смысле, я могла бы больше заниматься физкультурой, и пора бы уже найти хорошего парня, – но да, я себе нравлюсь.

– Ну, я себе тоже нравился. А потом этот человек исчез. И у меня не было права выбора.

Ее лицо вытянулось.

– Верно. Я об этом не задумывалась.

– И было бы неплохо иметь возможность кое-что забывать. Знаете, люди забывают. Хотят кое-что забыть.

– Декер, даже человек с нормальным умом никогда не забудет того, что случилось с вашей семьей.

– Но я помню каждую подробность, в синем цвете. И я никогда ничего не забуду – даже что чувствовал, когда нашел их тела. До самого последнего дня. Меня время не лечит, мой разум не дает течению времени притуплять воспоминания. Они остаются такими же яркими, как в первый день. Как картина, которая никогда не выцветает. Некоторые люди не могут вернуться в прошлое? А я не могу уйти от него.

– Я сожалею.

Амос обернулся и смерил ее взглядом.

– Я больше не воспринимаю сочувствие, – сказал он. – Я привык. Но не более.

Он вошел в здание, и Джеймисон поспешила за ним.

В списке организаций отсутствовало название исследовательского центра. Декер подошел к стойке и махнул временным полицейским удостоверением, но сидящая там женщина не смогла помочь. Она впервые слышала об организации, которую он назвал. Декер и Джеймисон обошли большой холл. Амос смотрел по сторонам, впитывая все детали.

– Прогулка по аллеям памяти? – лукаво спросила Джеймисон.

Он посмотрел на нее сверху вниз, подняв брови. Она покраснела.

– Извините, я просто пыталась поднять вам настроение. Похоже, юмор действительно с вами не работает.

Но Декер уже шел к маленькому цветочному киоску, стоящему в углу холла. Джеймисон нагнала его, когда он подошел к прилавку.

За прилавком стояла женщина лет пятидесяти. Коренастая, с коротко подстриженными светло-каштановыми волосами. Черные брюки и белая блузка с длинным рукавом составляли ее рабочую одежду.