Дэвид Болдаччи - Абсолютная память

– Одно было написано на стене моего старого дома.

– И что там было?

Он процитировал.

– А другие?

Амос рассказал ей о нотном шифре, написанном на стене комнаты Дебби Уотсон. И о словах, вырезанных на спине Лафферти.

– Господи, – воскликнула Алекс. – И в каждом послании он зовет вас «братан»?

Декер кивнул.

– И говорит, что у вас много общего. Что вы оба – всё, что есть друг у друга.

– Да.

– И в последнем сообщении утверждает, что вы контролируете происходящее. И можете решить, когда закончить.

Декер посмотрел на нее.

– В смысле, он или я.

– И он явно хочет быть тем, кто останется на ногах.

– Полагаю, да.

– Хорошо. Но мне кажется, он считает, что соревнуется с тобой. Братья. Часть чего-то, что мы просто не видим.

Амос открыл глаза.

– Вроде команды?

– Вы никогда не служили в армии?

Декер покачал головой.

– Тогда, возможно, вроде команды.

– Я же говорил вам, я никогда не был настолько хорошим футболистом, чтобы вывести кого-то из себя. Я не забирал чужой позиции вместе с зарплатой. Кроме того, я не представлю, чтобы кто-то стал убивать людей только потому, что в футбольной команде колледжа он сидел дальше меня на скамейке запасных. А у профи я был просто лишним куском мяса. Я никогда не был незаменимым.

– Но вы убеждены, что Леопольд замешан в этом?

– Да.

– Основываясь на предчувствиях?

– Основываясь на факте, что он исчез. Я проверил все приюты для бездомных в городе. Он ни разу там не был. Он играл со мной. Он вышел из бара, зная, что исчезнет. И официантка работала вместе с ним. Это у нее разборка со мной. Именно ее я хочу заполучить.

– Но вы упоминали, что эта официантка может быть мужчиной.

– Да. На самом деле, наш стрелок – это она. Леопольд оба раза был за решеткой. Это должен быть второй человек.

– И он нацепил на себя те штуки, которые вы нашли в мастерской, чтобы казаться крупнее.

– Хитрый ход, поскольку копы живут и умирают с описанием внешности. Как только у них появляются рост и размеры, они просто перестают замечать людей вне этой рамки. В нас это вбивают.

– То есть Леопольд и/или стрелок могут знать, как рассуждают копы?

– Да.

Джеймисон задумалась.

– Тогда получается, он выдал всем только один явный факт. Сказал, что вы оскорбили его в вашем местном «Севен-илевен». Но вы уверены, что он соврал. Тогда нам нужно вернуться и заново начать… Декер?

Тот уже поднялся на ноги и смотрел на нее сверху вниз.

– В чем дело? – спросила она.

– Вы сказали, это наш единственный явный факт.

– Ну да. Но…

– Но это не он.

– Не что?

– Факт.

Он без лишних слов торопливо вышел из хранилища. Джеймисон вскочила на ноги, схватила сумку и побежала следом.

Декер и Джеймисон сидели напротив Ланкастер в полицейском управлении. Амос коротко пояснил, как он стал работать с Джеймисон и почему пришел сюда.

– Мы перерыли мое хранилище, но ничего там не нашли, – добавил он. – И тут мне пришло в голову, что я сделал допущение, основанное на неподтвержденной информации. Я принял как факт то, что не было доказано. Вот почему мы здесь.

– То есть ты хочешь услышать мои записи допроса Леопольда, когда тот был взят под стражу? – уточнила Ланкастер.

– Да. И, Мэри, настолько точно, насколько ты сможешь. На счету каждое слово. В буквальном смысле.

Ланкастер опасливо взглянул на них, потом собрала бумаги и разложила их перед собой.

– Ну, для начала: он мало что сказал. И смысла в этом было не много. Когда он закончил, я подумала, что ему было бы лучше всего заявить об ограниченной дееспособности.

– Не думаю, что его дееспособность ограничена. Скорее наоборот, – отозвался Декер. – Просто прочитай мне свои записи. И если сможешь припомнить что-то еще, это тоже будет полезно.

– Ну, думаю, мы ничего не упустим.

Она строго посмотрела на Джеймисон.

– Но чтобы все было ясно, как дважды два. Если хоть одно слово окажется в газете или где угодно, я лично запру вас в камере и забуду там навсегда. Вы уже в моем черном списке за то дерьмо, которое написали про Амоса.

Джеймисон подняла обе руки в шутливой капитуляции, но ее голос был абсолютно серьезен:

– Ни одного слова, детектив Ланкастер. Только не от меня. И я сама чувствую себя дерьмом после этой статьи. Мне не следовало ее писать, но я написала. И теперь пытаюсь это исправить. Все, что смогу.

Ланкастер придирчиво осмотрела ее.

– Джексон действительно был вашим колледжским профессором?