Дэвид Болдаччи - Абсолютная память

– Не только. Он был моим наставником. Это легко проверить, если вы мне не верите.

– Верю, – сухо отозвалась Ланкастер. – Тогда, видимо, мы все на одной стороне и в одной команде.

Она опустила взгляд на свои записи и начала читать. Когда Мэри дошла до части, где Декер оскорбил Леопольда в «Севен-илевен», Декер остановил ее.

– Это его точные слова? Я оскорбил его в «Севен-илевен»?

– Да. Я уже тебе говорила.

– О чем ты спросила его потом?

– Ну, я спросила, в каком «Севен-илевен». Я пыталась понять, если ли в его рассказе хоть какой-то смысл. Не часто люди заходят в участок и признаются в тройном убийстве, совершенном полтора года назад.

– И он сказал, в местном «Севен-илевен» рядом со мной?

Ланкастер еще раз посмотрела в свои записи и нахмурилась.

– Нет, он сказал, ты знаешь, в котором… – Она подняла взгляд. – Похоже, я решила, что ты знаешь, в каком именно «Севен-илевен» ты оскорбил этого парня. По крайней мере, с его точки зрения.

– То есть он ни разу не сказал про местный «Севен-илевен»? Тот, который рядом с моим домом на Четырнадцатой и Десалль?

Ланкастер побледнела, а когда заговорила, ее голос был напряженным:

– Нет, Амос, не сказал. Похоже, мы оба совершили логический скачок. Но мне не следовало делать такое заключение. Это ошибка новичка.

– Мэри, я тоже ее допустил.

Ланкастер по-прежнему выглядела удрученной.

– Могу я посмотреть твои заметки? – спросил Декер.

Она протянула ему бумаги, и он принялся за чтение.

Ланкастер взглянула на Джеймисон, наклонилась к ней и негромко сказала:

– Ну, как вам нравится работать с Декером? Я занималась этим десять лет. Каждый день что-то новенькое.

Алекс так же негромко ответила:

– Это… хм, необычно. Он просто вскочил и вышел из хранилища. Мне пришлось за ним гнаться.

Ланкастер расцвела в редкой улыбке:

– История моей жизни.

Декер бросил бумаги на стол, и обе женщины выпрямились.

Он резко взглянул на Джеймисон:

– В поле «Отправитель» письма, которое пришло к вам с фотографией и мыслями для статьи, стояло «Mallard2000»?

– Вы же знаете. Я его вам пересылала.

– ФБР не смогло его отследить, – сказала Ланкастер, – так что не знаю, чем оно может быть полезно.

– Оно очень полезно. Мне следовало заметить это раньше.

– Что заметить?

– Ответ, который я искал, кроется не в отслеживании пути письма. Он все время был там, в имени.

– В имени? – переспросила Ланкастер. – Каком имени?

Декер поднялся и посмотрел на Джеймисон.

– У вас есть машина?

Она кивнула и тоже встала.

– Малолитражка, пробег за сто тысяч миль, держится на скотче. Зато отличный расход топлива. – Она смерила Декера взглядом. – Вам может быть тесновато. А куда мы собираемся?

– В Чикаго.

– Чикаго, – воскликнула Ланкастер. – Какого черта вам нужно в Чикаго?

– На самом деле, это пригород Чикаго. Там-то все и кроется, Мэри.

– Но откуда ты знаешь, где именно искать?

– Он дал мне адрес, семь-одиннадцать, – нетерпеливо сказал Декер.

Полицейская потрясла головой и недоверчиво проговорила:

– Хорошо, Амос, но ты представляешь, сколько на территории Чикаго «Севен-илевен»?

– Мэри, я ищу не магазин. Я ищу номер дома семь-одиннадцать.

Ланкастер беспомощно уставилась на него.

– Блин, то есть ты имеешь в виду, это вообще не «Севен-илевен»? Это был номер дома! Но он сказал…

– Он назвал числа, семь и одиннадцать. Ты записала их так, как запишет любой человек, живущий в нашей стране. Ты просто предположила, что он говорит о сети магазинов, чего он не делал.

– Но он меня не поправил.

– Ты думала, он нарисует тебе карту? Для них это игра. И она идет по их правилам.

– Хорошо, у тебя есть номер, но без улицы он бесполезен.

– У меня есть улица. Она была в адресе электронной почты.

– Маллард две тысячи? Но откуда ты знаешь, что это в Чикаго? И как Чикаго связан с произошедшим в Берлингтоне?

– Никак. Это связано со мной.

– Но Амос, что…

Ланкастер осеклась, поскольку Декер уже выскочил за дверь.

– Сукин сын! – крикнула она.

Алекс бросила на нее извиняющийся взгляд.

– История вашей жизни?

– Держите меня в курсе, Джеймисон. И присматривайте за ним. Он гениален, но даже гениальные люди делают глупости.

– Присмотрю.

И журналистка поспешила за Декером.

Ланкастер откинулась на спинку стула и посмотрела на свои заметки. Потом скатала их в комок и швырнула в стену.

– Гребаный «Севен-илевен»!