Виктор Пораско - Звёзды за той темнотой

– Нашел? – Она посмотрела на него так, словно ожидала услышать отрицательный ответ.

– Вот! – Он, улыбаясь, протянул ей дымящийся окурок.

– О, спасибки! – Прикурив сигарету, она подала ему пачку. – Будешь?

– Нет, спасибо.

Он присел на корточки рядом с ней, улыбаясь. Он был доволен собой.

– Ты часто сюда приходишь поиграть? – спросила Ксюша.

Она с ним разговаривает. Какой чудесный день!

– Да нет, когда маме не надо помогать…

Андрей замолчал. Зря он начал про помощь маме, сейчас она спросит об этом, а что он скажет? Что моет подъезды?

– Ты такой молодец! Я, например, терпеть не могу ни готовить, ни убираться, и вообще любая работа по дому меня бесит.

– А… – Он не мог решить, надо ли об этом спрашивать, но пауза слишком затянулась, девушка могла просто встать и уйти. – Что у тебя случилось?

– В смысле?

– Ну, ты плакала… Я просто… может…

– А, ты про это. Да ерунда. С парнем рассталась.

– С Мишей?

– Ну. Урод еще тот. Просто псих. Достал со своими указами: так делай, так не делай. Пусть найдет себе серую мышь и указывает ей.

– А… ну хорошо.

– Что хорошего?

Она с удивлением посмотрела на него, и он поспешно отвел взгляд.

– Ну, я думал, что-то случилось. А это… Мне кажется, об этом не стоит плакать.

– Знаешь, а ведь ты на сто процентов прав! – Она заулыбалась, и его заполнило чувство счастья оттого, что он стал причиной этой улыбки. – Ладно, ты играй, а я пойду.

– А может, вместе? – Он сам от себя не ожидал такой смелости.

– Я бы с удовольствием, но у меня маникюр. – Она растопырила пальчики с длинными накрашенными ногтями. – Боюсь испортить.

– Так они же это… отрастут.

Она молча взглянула на него, он тоже посмотрел в ее смеющиеся глаза и не отвернулся. Это было одно из лучших мгновений в его жизни.

– Да, знаешь, и черт с ними! Во что играем?

– В двадцать одно! – Он вскочил на ноги и подбежал к укатившемуся мячу. – Знаешь?

– Нет, конечно. Научи!

Они по очереди кидали мяч в кольцо. Она совсем не умела играть, но пару раз у нее получилось попасть; она смеялась, закинув голову.

Они поиграли всего минут двадцать, но какие же это были счастливые минуты для него. Уже уходя с площадки, она как бы небрежно сказала:

– Ты хороший, Клюшин. Не позволяй им себя обижать.

Он просто молча кивнул. Как ему это сделать?

На следующий день, зайдя в класс, он сразу заметил ее. Ее темные волосы до плеч превратились в светлое каре. Увидев его, она показала пальцем на новую прическу, и он отчетливо прочитал по губам: «Отрастут». Она снова была веселой и жизнерадостной.

После он много раз приходил на площадку с мячом, надеясь встретить ее там снова. Но никого не было, а играть совсем не хотелось. Он некоторое время ждал чего-то и уходил, так и не сделав ни одного броска.

***

Десятый класс стал для Андрея относительно спокойным. Он очень просил маму найти деньги, чтобы была возможность уйти учиться в колледж после девятого, но она не смогла, и ему пришлось снова идти в ненавистную школу. Он никогда не рассказывал ей о своих взаимоотношениях с одноклассниками, она и так была слишком усталой, чтобы думать еще и о его проблемах.

В тот год к ним в класс пришел новенький – Радик Атущан, маленький, смуглый, с глазами как маслины. Внимание Лобова и Карчина переключилось на него, и ему, как и Андрею раньше, временами было очень нелегко. Сначала они били его, потом заставляли исполнять унизительные роли: то он пес, бегущий на четвереньках и лающий на всех, то обезьяна, то вынужден обматерить учителя географии, вечно потного, жирного и похабного. Однажды они заставили Радика залезть на подоконник и кукарекать в открытое окно. Они громко хохотали – почему-то это казалось им смешно.

Глубоко в душе Андрей тоже радовался, видя чужие унижения, ведь это означало, что он не один такой. Как-то само собой получилось, что они стали дружить – наверное, потому, что с ними почти никто больше не общался. Оказалось, что они жили в одном районе, всего в двух кварталах, поэтому часто ходили в школу и из школы вместе и беседовали о разном. На всех уроках они сидели за одной партой. Радик оказался очень интересным парнем, он показывал удивительные фокусы с картами и научил Андрея играть в шахматы. Андрей, в свою очередь, помогал ему с некоторыми предметами.

А потом все изменилось. Радик стал шутом для всех. Он, конечно, умел шутить и пародировать людей, но то, с каким наигранным удовольствием он смешил своих вчерашних мучителей, дико раздражало Андрея. Зачем он делает это? Не лучше ли получить пару тумаков, но не быть для них клоуном? Тем не менее постепенно отношение Лобова и Карчина к Радику поменялось, они уже не били его, не заставляли унижаться. А вместе с тем изменилось и отношение Радика к Андрею: он больше не хотел сидеть с ним за одной партой, в редкие дни, когда они вместе шли из школы домой, общался как-то нехотя.