Ларс Кеплер - Контракт Паганини

После случившегося, после того черного дня тридцать четыре года назад, мать порвала с Акселем. Она не захотела говорить с ним, даже лежа на смертном одре.

После девяти гудков в трубке наконец послышался кашель Беверли.

– Алло.

– Ты где?

– Я…

Она куда-то отвернулась, и Аксель не услышал продолжения.

– Не слышу, – сказал он. Из-за сильного волнения его голос прозвучал хрипло и напряженно.

– Ты сердишься?

– Скажи наконец, где ты, – взмолился Аксель.

– Ты чего? – спросила она смеясь. – Я здесь, у себя. Это плохо?

– Я просто начал волноваться.

– Да ну, я всего-то смотрю передачу про Викторию.

Беверли отключилась. По неопределенным интонациям ее голоса Аксель угадал: беспокойство девушки никуда не делось.

Он посмотрел на телефон, размышляя, не позвонить ли еще раз. Трубка вдруг зажужжала, и он ответил:

– Риссен.

– Это Йорген Грюнлихт.

– Здравствуйте, – несколько удивленно отозвался Аксель.

– Как прошла встреча с рабочей группой?

– Думаю, с пользой.

– Надеюсь, вы всерьез занимались кенийским вопросом.

– И вопросом о голландских покупателях. На повестке было много всего, и я понял, что не буду принимать решения, пока не разберусь…

– Так что там с Кенией? – перебил Грюнлихт. – Вы до сих пор не подписали разрешение на экспорт? У меня тут Сальман интересуется, какого рожна вы тянете?! Это дьявольски важная сделка, с которой мы и так запаздываем. Агентство уже дало ей положительную оценку, процесс запущен. Товар произведен, его привезли из Тролльхеттена в Гётеборг, владелец завтра приводит в гавань контейнерное судно из Панамы. В течение дня оно разгружается и на следующий день будет готово принять наш груз.

– Йорген, я все понимаю. Я посмотрел документы, и конечно… естественно, я подпишу, но я только что вступил в должность, и мне важно во всем досконально разобраться.

– Я сам занимался этой сделкой, – резко сказал Йорген, – и не усмотрел никаких неясностей.

– Да, но…

– Где вы сейчас?

– Дома, – удивленно ответил Аксель.

– Я пошлю к вам курьера, – сухо сказал Йорген. – Пусть он подождет, а вы подпишете контракт. Так мы не потеряем время.

– Нет, я посмотрю его завтра.

Через двадцать минут Аксель вышел в прихожую, чтобы встретить курьера. Аксель был обеспокоен агрессивной настойчивостью Грюнлихта, но не видел причины задерживать сделку.

Аксель открыл дверь и поздоровался с курьером. Вместе с приятно прохладным вечерним воздухом в дом потекла гудящая музыка. Выпускной в Архитектурном институте.

Аксель взял папку и почему-то смутился при мысли, что он станет подписывать контракт при посыльном, словно стоит на него чуть надавить – и он тут же сделает что угодно.

– Дайте мне пару минут, – попросил Аксель и оставил курьера в холле.

Он миновал нижнюю библиотеку и направился на кухню. Прошел мимо сверкающих поверхностей из темного камня, черных блестящих шкафчиков, подошел к двойному холодильнику с мороженицей. Достал бутылочку минеральной воды, выпил, ослабил узел галстука, уселся за высокую барную стойку и раскрыл папку.

Все было в порядке и выглядело безупречно, все приложения на месте, заключение Совета по контролю за экспортом, классификация товара, предварительное решение, копии в Консультативный совет министерства иностранных дел и уведомление о предложении.

Аксель просматривал документы – разрешение на экспорт, окончательное решение об экспорте – и наконец дошел до строки, где генеральный директор Агентства по контролю за экспортом оружия должен был поставить свою подпись.

И тут его прошиб озноб.

Многомиллионная сделка, очень важная для торгового баланса Швеции, рутинное дело, которое затянулось из-за самоубийства Карла Пальмкруны. Аксель понимал, что Сальман оказался в трудной ситуации; если дело еще затянется, его предприятие рискует потерять этот контракт.

В то же время Аксель понимал: на него давят, чтобы он одобрил поставку боеприпасов в Кению, не давая ему возможности лично гарантировать правильность решения.

Аксель кое-что решил для себя и тут же почувствовал облегчение.

Он посвятит этому делу ближайшие несколько дней и подпишет разрешение на экспорт.

Он это сделает, обязательно сделает, но не сейчас. Грюнлихт и прочие будут злиться, раздражаться – наплевать. Решения принимает он, Риссен, он – генеральный директор Агентства по контролю за экспортом оружия.