Ларс Кеплер - Контракт Паганини

– Наверное, слух меня подвел.

Роберт открыл было рот, чтобы ответить, но тут в дверь постучала его жена Анетта, и он осекся.

Анетта улыбнулась, увидев мужа со скрипкой.

– Ты проверял скрипку Штроссера? – энергично спросила она.

– Да, – резко ответил Роберт, – но Акселю не понравилось.

– Неправда, – запротестовал Аксель. – Я абсолютно уверен, что заказчик будет доволен. И говорил об этом. Наверное, просто у меня в голове…

– Не слушай его, он ничего не понимает, – раздраженно перебила Анетта.

Роберт хотел уйти и увести жену с собой, чтобы избежать скандала. Но Анетта не собиралась оставлять Акселя в покое.

– Признайся, ты просто хотел придраться, – сварливо сказала она.

– Я не придирался, хотя душка…

– Ты когда в последний раз брал скрипку в руки? Тридцать, сорок лет назад? Еще мальчишкой. По-моему, ты должен извиниться.

– Не обращай внимания, – посоветовал Роберт.

– Извинись! – настаивала Анетта.

– Ладно. Прошу прощения. – Аксель почувствовал, что краснеет.

– За свое вранье. Ты соврал, потому что завидуешь Роберту, завидуешь похвалам, которые достанутся его новой скрипке.

– Да-да, прости, я соврал.

Аксель снова включил музыку – довольно громко. Сначала зазвучала простенькая перекличка двух гитар, и певец словно бы искал мелодию, слабо повторяя: Goodbye love, goodbye love …

Анетта буркнула что-то о бездарности Акселя; Роберт попросил ее прекратить и увел из комнаты. Аксель еще прибавил громкость; ударные и бас направили вывернутую наизнанку музыку в нужное русло: Didn ’ t know what time it was, the lights were low oh oh. I leaned back on my radio oh oh …

Аксель закрыл глаза, чувствуя, как горит темнота под веками. Он очень устал. Иногда ему удавалось поспать полчаса, иногда он не спал вообще, даже если рядом лежала Беверли. В такие ночи он отбрасывал одеяло, садился на застекленной веранде, уставившись в сад, на прекрасные деревья, освещенные влажным рассветным светом. Разумеется, Аксель Риссен понимал, где кроется корень его бед. Аксель закрывал глаза и возвращался мыслями к тем нескольким дням, которые изменили его жизнь.

Пенелопа и Бьёрн переглянулись. У обоих был усталый и сосредоточенный вид. За закрытой дверью Валленберг запел «Хотите увидеть звезду», подражая Царе Леандер [32]. При этом он переставлял мебель.

– Мы можем с ним справиться, – прошептала Пенелопа.

– Наверное.

– Давай попробуем!

– А потом? Что мы будем делать потом? Пытать, чтобы выведать пин-код?

– Он скажет его нам, как только увидит, что мы сильнее.

– А если не скажет?

Пенелопа снова пошатнулась от слабости, однако, подойдя к окну, вялыми непослушными пальцами попыталась все же справиться с задвижками. Она посмотрела на свои руки, освещенные солнцем. Грязь под сломанными ногтями, серые от земли и грязи пальцы покрыты засохшей кровью.

– Нас тут никто не спасет, надо выбираться. Если мы опять окажемся на берегу, то…

Пенелопа замолчала и посмотрела на Бьёрна. Он сгорбился на кровати в чужом синем кожаном пиджаке.

– Ладно, – сказал он. – Давай.

– Я тебя не брошу.

– Пенни, я не могу, – проговорил Бьёрн, не глядя на нее. – Ноги. Я не смогу бежать. Может, пройду с полчаса. Кровь еще даже не остановилась.

– Я тебе помогу.

– Может, на острове больше нет телефонов, мы же не знаем.

– Я не собираюсь участвовать в его тошнотворных…

– Пенни, мы… нам надо дозвониться в полицию. Нам нужен его телефон.

Широко улыбаясь, Оссиан распахнул дверь. Он нарядился в леопардовый пиджак и такую же юбочку. Изящным движением хозяин указал Пенелопе и Бьёрну на огромный диван. Шторы были задернуты, а мебель Валленберг сдвинул к стенам, чтобы в комнате можно было двигаться свободно. Оссиан вышел под свет двух торшеров и повернулся.

– Дорогие телезрители, в веселье время летит быстро, – заговорил он и подмигнул. – Пора начинать нашу «Викторину». Приветствую приглашенных телезвезд! Сегодня наши гости – коммунистка-мокрощелка и ее малолетний любовник. Спросите меня – и я скажу: «Весьма негармоничная пара». Мегера и юноша с накачанными бицепсами.

Оссиан рассмеялся и напружинил мускулы перед воображаемой камерой.

– Итак! – провозгласил Валленберг и затрусил на месте. – Прыгнем выше крыши! Все пристегнулись? Предлагаю вам… «Правду и молчание» [33]! Оссиан Валленберг бросает вызов – Ведьме и Красавчику!

Оссиан положил на пол пустую винную бутылку и раскрутил ее. Бутылка описала несколько кругов вокруг своей оси, а потом застыла, указывая на Бьёрна.