Ларс Кеплер - Контракт Паганини

– Красавчик! – с улыбкой завопил Оссиан. – Сначала снимем стружку с Красавчика! А вот и вопрос. Ты готов говорить правду и ничего, кроме правды?

– Готов, – вздохнул Бьёрн.

У Оссиана на кончике носа выступил пот. Открыв конверт, шоумен громко прочитал:

– О чем ты думаешь, когда трахаешь Ведьму?

– Здорово, – буркнула Пенелопа.

– Если я отвечу, то получу телефон? – сосредоточенно спросил Бьёрн.

Оссиан по-детски надул губы и покачал головой.

– Нет, но если публика поверит тебе, ты заработаешь первую цифру пин-кода.

– А если я выберу молчание?

Пенелопа взглянула на Бьёрна, стоящего в ярком свете торшеров – грязное лицо, щетина, волосы висят сосульками. В ноздрях черно от засохшей крови, вокруг уставших глаз – красные круги.

– Когда мы с Пенелопой занимаемся любовью, я думаю о ней, – тихо ответил Бьёрн.

Оссиан заулюлюкал, изображая недовольство, и протрусил под свет «юпитеров».

– Какая же это правда! – воскликнул он. – Даже и близко – нет. Никто из публики не поверит, что ты думаешь о Ведьме, когда спишь с ней. Отнимаю у Красавчика одно, два, три очка.

Он снова раскрутил бутылку, и она почти сразу остановилась, указывая в этот раз на Пенелопу.

– О-о-о! – возопил Валленберг. – Фирменное блюдо! И что это значит? Да, именно! Переходим прямо к молчанию! Наше блюдо – не какое-нибудь порошковое картофельное пюре с дешевой приправой. Возьмемся же за него! Открою окошко и послушаю, что прошепчет бегемот.

Оссиан взял со стола темного бегемота из лакированного дерева, поднес его к уху, послушал и кивнул.

– Ты имеешь в виду Ведьму? – спросил он и снова прислушался. – Я понял, господин бегемот. Огромное спасибо.

Валленберг аккуратно поставил статуэтку на место и, улыбаясь, повернулся к Пенелопе.

– Ведьма потягается с Оссианом! Тема – «стриптиз»! Если она сможет зажечь публику лучше, чем Оссиан, то получит все цифры пин-кода. А иначе Красавчику придется пнуть ее в задницу изо всех сил.

Оссиан с места прыгнул к музыкальному центру, нажал на кнопку, и через секунду зазвучала Te a c h Me Tiger .

– Однажды я предложил это состязание Лое Фалькман [34], – театрально прошептал Оссиан, раскачивая бедрами в такт музыке.

Пенелопа поднялась с дивана, сделала шаг вперед и осталась стоять – в резиновых сапогах, брюках в тонкую полоску и большом вязаном свитере.

– Вы что, хотите, чтобы я разделась? – спросила она. – Ради этого все и затеяли? Чтобы увидеть меня голой?

Оссиан прекратил подпевать, остановился, разочарованно скривился и холодно посмотрел на Пенелопу.

– Если бы мне было интересно поглядеть на щелку заезжей проститутки, я бы вышел в интернет.

– А какого хрена тебе тогда интересно?

Оссиан отвесил ей затрещину. Пенелопа покачнулась, едва не упала, но удержалась на ногах.

– Повежливее, ты! – мрачно велел он.

– Ладно.

Валленберг принялся с усмешкой объяснять:

– Я – человек, который играет с телезнаменитостями… а тебя я успел увидеть по телевизору… до того как переключился на другой канал.

Пенелопа смотрела в его красное от злости лицо.

– Так вы не дадите нам телефон?

– Я пообещал, правила есть правила. Вы получите телефон, если я получу то, что хочу.

– Вы знаете, что мы в безвыходном положении, и пользуетесь этим…

– Да, именно так! – закричал Валленберг.

– Ладно, черт с вами, договорились. Мы немножко изображаем стриптиз, и я получаю телефон.

Повернувшись спиной к Оссиану, она стащила с себя свитер и футболку. В ярком свете выделялись царапины на лопатках и бедрах, синяки и грязь. Пенелопа повернулась и обеими руками прикрыла грудь.

Бьёрн захлопал и засвистел; вид у него был подавленный. Лицо Валленберга блестело от пота; он взглянул на Пенелопу и тоже встал на освещенное место перед Бьёрном. Вильнул бедрами и неожиданно сорвал с себя леопардовую юбочку, раскрутил ее, пропустил между ног, а потом швырнул в Бьёрна.

Послал ему воздушный поцелуй и изобразил, что подносит к уху телефонную трубку.

Бьёрн снова захлопал в ладоши и засвистел погромче, поглядывая, как Пенелопа берет из подставки возле камина чугунную кочергу.

Совок для золы закачался и слабо звякнул о большие клещи.

Оссиан плясал в своих сияющих пайетками золотых трусах.

Пенелопа, обеими руками держа кочергу, приближалась к Оссиану сзади. Тот продолжал крутить бедрами перед Бьёрном.

– На колени, – прошипел он. – На колени, Красавчик!

Пенелопа замахнулась тяжелой кочергой и изо всех сил ударила его по ноге. Раздался чмокающий звук, и Оссиан, заорав, упал навзничь. Он схватился за ляжку и, мыча, завертелся от боли. Пенелопа подошла к музыкальному центру, четырьмя основательными ударами разнесла его на куски, и наконец стало тихо.