Анне Ханкок - Питбуль

Шефер улыбнулся.

— Ничего, Руд. Все абсолютно правильно. Молодняк должен быть благодарен, что имеет возможность прикоснуться к такому кладезю знаний, как ты.

— Ну, не знаю, — сказал Руд, скромно опуская глаза. — Мне, во всяком случае, велено не приходить в те выходные дни, которые мне выделены. Вообще не появляться там, если меня нет в графике. Ты когда-нибудь слышал что-то подобное?

— Приветствую товарища по несчастью, — сказал Шефер.

— Да? — Руд просветлел при мысли, что он не одинок в своей беде.

Шефер указал на иссиня-черную тень вокруг глаза и швы на лбу.

— Мне велели сидеть лечиться.

Руд с недоверием покривился.

— Из-за пары царапин? Боже милостивый!

Шефер слегка усмехнулся.

— Ну что, — сказал он, по-дружески хлопнув Руда по плечу, — пивка?

— Что будем пить? Есть «Pale Ale». Или ты предпочитаешь простое пиво? — Томас посмотрел на Элоизу из-за дверцы американского холодильника.

— О, нет, спасибо, но если у тебя есть…

Он торжествующе достал бутылку шардоне «Новас» из Долины Касабланка в Чили — это был любимый напиток Элоизы на протяжении многих лет, в чем она обычно не спешила признаваться.

— А ты как думала? — спросил он. — Что я забыл?

Элоиза окинула его взглядом с головы до ног и улыбнулась.

— Ты так самоуверен!

— Да. Но разве я ошибся?

— Нет, ты не ошибся, — улыбнулась Элоиза и потянулась за бокалом, который он ей протягивал.

Перед выходом из дома она переоделась и нанесла на запястья «Jour d’Hermès», но не стала делать макияж и прическу. Не потому, что ей не хотелось произвести впечатление на Томаса. Она просто знала, что ей не нужно прилагать к этому усилий.

Томас открыл себе бутылку пива. Он встал по другую сторону кухонного островка и стал нарезать для салата авокадо и горох в стручках.

— Можно я пойду немного осмотрюсь? — спросила Элоиза, указывая на открытые двойные двери в гостиную.

— Да, конечно, — кивнул он и махнул рукой, — чувствуй себя как дома.

Элоиза вошла в гостиную и скользнула взглядом по мебели. Она узнала несколько картин и старых плакатов Галереи Маг, которые видела уже много раз. Голубые глазурованные глиняные горшки, которые мать Томаса делала в творческий период своей жизни в начале нулевых, и светильник PH [29] Одно из самых знаменитых творений датского дизайнера-новатора Поула Хеннингсена. , который висел в его квартире в Кристиансхавне.

Вещи, о которых Элоиза совсем забыла и которые теперь так отчетливо возникали в ее памяти.

Она окинула взглядом книжный шкаф и остановилась на книге «Бог не велик» Кристофера Хитченса. Это было первое издание с автографом, его Томасу подарила на тридцатилетие Элоиза почти десять лет назад. Он обожал покойного Хитченса до такой степени, что это выглядело почти комично для человека, называвшего себя безбожником, и Элоиза потратила тысячи крон на «eBay», чтобы заполучить для него эту книгу.

Она поставила бокал с вином на полку и достала книгу из шкафа. Она открыла ее и улыбнулась, увидев фотографию, спрятанную между страницами. Это была старая фотография, где они с Томасом шли на вечеринку в честь Хэллоуина в Школе журналистики, наряженные в О'Мэлли и Герцогиню из «Котов-аристократов», стилизованных под «Прирожденных убийц».

Элоиза перевернула фотографию и прочитала надпись на обороте.

Абрахам де Лейси Джузеппе Кейси Томас О’Мэлли,

я люблю тебя — теперь и всегда.

Элоиза .

Она положила фотографию в книгу и поставила ее обратно в шкаф.

Она вернулась на кухню и села на барный стул возле кухонного островка, на мраморной столешнице которого лежали ее записи.

— Ты пообщалась с семьей Далсфорт? — спросил Томас. Он закатал рукава и набивал жирную курицу «Лейбл Руж» лимонами с тимьяном и розмарином.

— Нет, сегодня я к ним не ездила, — сказала Элоиза. Она собрала бумаги в стопку и отодвинула их в сторону. — Съезжу завтра.

— Объясни мне еще раз, в чем тебе требуется моя помощь.

Элоиза не ответила. Она наблюдала, как Томас поливает птицу оливковым маслом и натирает ее солью.

Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. Он ждал.

— Может, сначала поедим? — спросила она, нежно глядя на него. — А потом поговорим.

Томас улыбнулся и кивнул. Он вымыл руки и вытер их кухонным полотенцем. Затем взял свое пиво и поднес его к бокалу Элоизы.

— Рад тебя видеть, — сказал он.

— Взаимно. — Она чокнулась с ним бокалом и сделала глоток. Томас стоял, подняв бутылку, и смотрел на нее не отрываясь.