Анне Ханкок - Питбуль

— Тебе всего тридцать семь, — сказал Томас, — время еще есть.

— Время уже вышло, — повторила Элоиза.

Она отвернулась и схватила бокал. Она больше не хотела говорить о своей семье.

Они долго молчали. Потом Элоиза выглянула в сад и улыбнулась.

— Подумать только, у тебя есть флагшток, — сказала она. Она смотрела на вымпел, вяло свисавший с десятиметрового флагштока в дальнем конце сада.

Томас улыбнулся замечанию. Он повернулся и зажег плиту.

Элоиза огляделась и продолжила:

— У тебя особняк, гараж на две машины, кухня для задушевных бесед с итальянским кафелем на полу, дети-близнецы и флагшток. И ты живешь в Ютландии?! — Она всплеснула руками и рассмеялась. — What the fuck happened?! [30] Что за хрень случилась? ( англ .)

— Жизнь, — сказал Томас, поднимая пиво. — Жизнь случилась!

— Да, и надо признать, это выглядит вполне здо́рово, — кивнула она. — Ты счастлив?

— В эту секунду да, — ответил он, встретившись с ней глазами.

— Хорошо, — сказала она с улыбкой.

Томас поставил бутылку и положил руки на край стола.

— Ты когда-нибудь думала о том, где бы мы были сегодня, если бы я не устроился на ту работу в США? Или если бы ты поехала со мной, как мы планировали?

— Да, — кивнула Элоиза. Она глубоко вздохнула и пожала плечами. — Тогда, скорее всего, это мы бы с тобой были разведены, с двумя детьми и схемой обмена пятьдесят на пятьдесят, которую мы должны были бы приспособить к своей трудовой жизни.

Он покачал головой и слегка улыбнулся.

— Ты так не думаешь.

На мобильном, лежавшем на кухонном столе, загорелся дисплей, и Томас взглянул на него. Он сдвинул брови, когда прочитал появившееся сообщение.

Он взял телефон, пошел к окну гостиной и выглянул в него на залив.

— Что такое? — спросила Элоиза у него за спиной.

Он снова посмотрел в телефон.

— Это мой редактор новостей. Он говорит, что на берег выбросило труп.

— Труп? — Элоиза подошла ближе. — Где?

Томас указал на окно:

— Там, внизу. Меньше километра отсюда.

Элоиза посмотрела на луг, который спускался к заливу, и уловила слабые голубые вспышки где-то в отдалении.

— Известно, что произошло? — спросила она.

— Пока нет. Мы получили наводку от одного нашего информанта в экстренных службах. Человек, который позвонил, думает, что это убийство.

Томас начал что-то печатать.

— Наверно, сто́ит послать туда кого-нибудь на разведку? — спросила Элоиза.

— Да, — сказал он, беря ее за руку. — Пойдем!

Закат догорал над горизонтом, как костер, готовый вот-вот погаснуть, и освещал залив длинной красной полосой. Вода была иссиня-черной и почти неподвижной, лишь слегка ударяясь о берег с медитативным шорохом. Элоиза с Томасом спустились по тропинке к морю и, дойдя до кромки воды, увидели в нескольких сотнях метров от себя машины «Скорой помощи», бесшумно мигавшие проблесковыми маячками на пустынном пляже.

Они пошли в сторону голубых вспышек по неровным грубым камням; желтые и красные продолговатые блоки показывали из песка свои скругленные углы, обкатанные водой.

— Это старый кирпич, — сказал Томас, отвечая на вопрос Элоизы. — Район известен своими кирпичными заводами, и по пляжам особенно заметно, что на протяжении многих лет здесь находилось крупное производство.

Приблизившись к автомобилям полиции и «Скорой помощи», припаркованным на берегу, они увидели синюшное тело, лежавшее на спине у кромки воды.

Элоиза растерянно открыла рот и потянулась к руке Томаса.

— Какой ужас, — пробормотала она.

Труп, лежавший у кромки воды, был обнажен. Судя по очертаниям грудной клетки и мускулатуре ног, это был мужчина в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. На груди виднелись темные волосы, живот и гениталии распухли от пребывания в воде. Ни головы, ни кистей рук у него не было.

Полицейский фотограф делал снимки тела, а в десяти-двенадцати метрах от него стояли спиной к воде двое полицейских. Они допрашивали пожилого мужчину, который, как догадалась Элоиза, и сообщил о находке.

Она снова посмотрела на обезглавленного мужчину. Краб размером с кулак полз по его левой голени, и ей пришлось подавить рвотный рефлекс.

— Эй! Вы двое, — раздался голос позади них: полицейские заметили гостей, — немедленно покиньте это место!

Томас отпустил руку Элоизы и подошел к офицерам. Она осталась стоять на месте, глядя на труп, на руки, торчавшие из туловища, как бледные бревна, на краба, пробирающегося вверх по ноге, и на шею, которая была не более двух-трех сантиметров длиной. Если так можно выразиться о длине шеи.