Кристина Ульсон - Мио-блюз

Я отклонил звонок. И если уж признаваться, о чем я больше всего сожалею, так именно об этом. О том, что, сидя в машине и зная, что еду навстречу своей казни, я не ответил на мамин звонок.

Очень-очень немногим дано знать заранее, когда они умрут. Столь же немногим дано знать почему. Я хотел стать исключением из этого правила. Хотел знать, почему я не заслуживаю жить.

Второй раз за день я свернул с магистрали на плохонькое шоссе, а затем на вовсе хреновую щебенку. Щебенка была — или есть — прямая как стрела, но аккурат возле заброшенных нефтеразработок делает поворот. Только свернув, я увидел встречающих. Насчитал шесть человек — пятерых мужчин и одну женщину. За спиной у них были припаркованы две машины. Фары освещали место встречи. Винсент, мой вновь обретенный брат, сидел на капоте одной из машин. От него так и разило заносчивостью, какой я ожидал от мужчины в его странной позиции.

Один из остальных сделал мне знак остановиться чуть поодаль. Я выполнил инструкции и вышел из машины. Вернее, нет, не вышел. По меньшей мере еще минуту сидел в машине с выключенным мотором и только потом открыл дверцу и вышел. Я послал эсэмэску Люси. Пожалуй, кратчайшую из всех, но самую важную.

Черт побери, как же мне хотелось встретить смерть с достоинством. Быть таким же крутым, как герои кино перед смертью. Несгибаемые, улыбающиеся, с острой, как нож, репликой на губах. И по крайней мере с семью автоматическими пистолетами под пиджаком.

Я думал добыть и взять с собой оружие, но отказался от этой мысли. Стрелок я паршивый, ни разу не брал в руки пистолет с тех пор, как нечаянно застрелил того парня. Так что с помощью оружия мне нипочем не выбраться из ситуации, в какой я очутился. А стало быть, лучше всего прийти, как уговорено, — без оружия, без защиты, в одиночку.

Пот ручьем тек по спине, когда я подходил к компании, где единственным, кого я знал, был Винсент. Он кивком поздоровался и соскользнул с капота. Слева в твердой сухой земле вырыли глубокую яму. Лопата валялась рядом.

— Прекрасно, что можно повидаться вот так, экспромтом, — сказал Винсент с искренней признательностью в голосе.

Мне вспомнилась последняя поездка в Техас. Мы встречались в Галвестоне с подружкой Сары Техас и узнали, что Люцифер как-то связан со Швецией. Я много размышлял по поводу этой связи. И вот теперь знал. В Швеции у него был брат. Которого он так ненавидел, что хотел видеть мертвым.

Меня его спектакль ничуть не интересовал. Я был зол, до смерти испуган, но хотел разобраться, в чем дело.

— Ты просил меня найти Мио, — сказал я. — Хотя знал, что он у Дидрика.

Винсент подошел на несколько шагов ближе.

— Не припомню, чтобы я о чем-то тебя просил, — сказал он.

— Не лично. Через третье лицо.

— У нас у всех много способов связи.

— Да мне плевать, какая у тебя связь. Мне просто интересно, какой смысл заставлять меня искать ребенка, который вовсе не пропадал. Чтобы полиция не теряла ко мне интерес?

— Именно. После того, как я приказал похитить Беллу, и после всего случившегося дальше я опасался, что полиция купится на твою болтовню о том, что ты жертва заговора. В такой ситуации Дидрик не сумеет воздействовать на своих коллег. Вот я и дал тебе задание, которое вынудит тебя по-прежнему контактировать с множеством людей, которых, как я полагал, добрый Дидрик держит под присмотром и которыми он сыт по горло.

— Чтобы еще несколько человек погибли, а меня обвинили в еще нескольких убийствах?

Я дышал слишком тяжело, сам чувствовал. Со зрением тоже творилось неладное. Контуры расплывались, перед глазами мельтешили молнии. Голова болела, во рту все словно разбухло.

— Ты должен понять, сколько всего на меня навалилось, — сказал Винсент. — Практически этим людям рано или поздно все равно бы пришлось умереть. То, что Дидрик готов был сделать ради защиты своей семьи, вызывало уважение. В самом деле, снимаю шляпу. Ребекка тоже действовала неплохо, но Дидрик — настоящий герой. Что само по себе большой плюс. Я мог крутить парнем как угодно. Не потому, что мне требовалось от него так много, но я должен был иметь что-то, когда приду забирать Мио.

Дидрик, Дидрик, Дидрик. Что бы Люцифер делал без его импульсивности и отчаяния?

— Значит, ты не собирался оставлять ему мальчика?

— Ты с ума сошел? Никогда в жизни, черт побери. Но Дидрик, он вроде тебя. Не понимал, что такое семья.

— Ты только что хвалил его именно за сильную любовь к близким.