Киран Харгрейв - Милосердные [litres]

– Урсула?

Кристин стоит у нее за спиной, пристально наблюдает за ней.

– Вы, я надеюсь, не против?

– Не против?

– Я что-то устала, хочу лечь пораньше. Проводить вас в вашу комнату?

– Да, конечно. – Урса торопится встать, подол ее юбки застревает под ножкой кресла. Губернатор Каннингем неспешно подходит, чтобы ей помочь. – Благодарю вас. Спасибо за дивный ужин. Было очень вкусно.

– Мы нашли Фанне в Алте, – говорит губернатор Каннингем. Он стоит слишком близко к Урсе, она чувствует запах его дыхания, запах спирта и жирных сливок. – Она замечательная повариха.

– Я бы так не сказала, – хмурится Кристин. – Но я рада, что вы остались довольны.

– Кто-нибудь вам помогает по дому? – спрашивает Каннингем, глядя на Авессалома. – Женщины в Вардё хоть что-нибудь понимают в домашнем хозяйстве?

В его тоне явно сквозит ухмылка, от которой у Урсы сводит зубы.

– У жены есть помощница по хозяйству, – отвечает Авессалом. – Хотя ее выбрал не я. Она родственница лапландки.

– Они не кровные родственницы, – говорит Урса, преодолевая страх. – И она ходит в церковь, муж. Она хорошая женщина.

Кажется, Авессалом хочет что-то сказать, но Каннингем машет рукой.

– Такими вопросами пусть занимаются женщины, – говорит он. – У нас и без того хватает забот, особенно в свете последних событий.

– Мы идем? – Кристин только что не притоптывает от нетерпения. Ей явно хочется лечь в постель, и Урса на нее не в обиде. Ей тоже хочется провалиться в сон, как в беспамятство, и чтобы скорее настало утро, когда можно будет вернуться домой, к Марен. В голове все плывет, но Урса твердит себе, что она все запомнит и непременно предупредит Марен о том, что услышала за ужином. О Дийне и о фигурках. Она сжимает кулак, вонзая ногти в ладонь, чтобы ничего не забыть.

Они выходят в коридор и желают спокойной ночи мужьям, которые уже погрузились в беседу и прерываются лишь на пару мгновений: губернатор Каннингем звучно целует жену, приложившись губами к ее высокой скуле, Авессалом целует Урсу в щеку, снова до странности нежно.

– Вы, должно быть, гордитесь своим супругом, – говорит Кристин, когда они остаются вдвоем. Урсе хочется рассмеяться, хочется уточнить, чем конкретно ей надо гордиться: его явным стремлением угодить губернатору или его участием в казни слабой женщины?

– Ваш муж действительно не принимает участия в подборе прислуги?

– Она не прислуга, скорее компаньонка.

– Лучше, чтобы они не встречались, – говорит Кристин, открывая дверь в комнату Урсы. Когда Урса шагает через порог, Кристин прикасается к ее шее в том месте, где прядка волос выбилась из узла. Такое нежное, легкое прикосновение. – Хотя вы такая красавица. Вам не о чем беспокоиться.

В горле Урсы встает жаркий ком, кровь приливает к щекам.

– Беспокоиться?

– Выпивка, карты. – Кристин медленно моргает, глядя на Урсу. – Смазливые служанки. Даже у великих людей есть свои слабости. И нам приходится с ними мириться.

Урсе вдруг хочется ей рассказать о своей жизни с мужем, рассказать все как есть – о всех своих страхах и недовольстве, – но Кристин уже идет прочь. Ее походка тверда, шаг не сбивается, просто она ступает очень осторожно.

– Доброй ночи, Урсула. Я буду молиться за вас.

Урса закрывает дверь. Шторы на окнах задернуты, но сквозь щели сочится свет. Постель застелена свежим бельем, покрывало откинуто. Правда ли, что губернатор спит с Фанне? Может быть, в этой самой постели, когда в замке не ждут гостей.

Урса распускает тяжелый узел на голове и, сжав шпильки в кулаке, подходит к окну, отодвигает занавеску. Постройки на противоположной стороне двора по-прежнему освещены. Все, кроме темницы. Урса замирает, прислушивается: ей кажется, она слышит стоны, хотя, наверное, это просто шум ветра и плеск моря. Темные окна тюрьмы как будто глядят на нее, и она поспешно отходит от окна. Надо скорее раздеться, скорее лечь и уснуть, пока не пришел Авессалом.

Прежде чем лечь в постель, она встает на колени рядом с кроватью, как они всегда делали вдвоем с Агнете, и молится за Кристин с ее грустным взглядом, молится за Марен где-то там, в темноте, молится за себя. И хотя это, наверное, немыслимое богохульство, она молится за несчастную Элспет Рох, умершую от руки ее мужа. Даже если она была ведьмой, никто не заслуживает такой смерти.

Урса думала, что на сегодня все плохое уже закончилось, но она не успевает уснуть до прихода Авессалома. Незнакомые звуки в чужом доме сбивают с толку. Море так близко, что кажется, будто оно бьется о берег под самыми окнами, и его плеск отзывается смутной тревогой в душе. Урсе все время чудится, что она слышит, как муж входит в комнату: не раз и не два до того, как дверь и вправду отворяется.