Дот Хатчисон - Дети лета

– Даже в свои лучшие годы, – изящно передернув плечами, заметила Дерн, – я не понимала тех, кто целенаправленно бегает по лестницам. А уж тем более по стадионам! Но в то же время мне почти семьдесят, и у меня по-прежнему здоровые коленки, поэтому, возможно, я была права.

Я покинула ее кабинет, посмеиваясь, что, вероятно, нельзя назвать нормальной реакцией для агента, только что отправленного в административный отпуск. И это меня слегка озадачило.

Впервые за последние недели я села за руль собственной машины и вывела ее из гаража. Дом ждет, даже если я уже не совсем уверена, что он остался моим домом, – за прошедший месяц с небольшим мой уютный маленький коттедж запятнал себя преступлением. Заехав в магазин, я купила для Джейсона упаковку кексов, и мы закусили ими на его крыльце, а пока он пропалывал сорняки на своих клумбах, я пришивала пуговицы и ставила заплатки на какие-то дырки, потому что он умудрялся цепляться своими рубашками за любые острые выступы.

– Значит, все закончилось? – спросил Джейсон.

– Все закончилось.

– Я рад, что вы уладили это дело.

Остаток дня я провела, слоняясь вокруг дома, впервые почти за неделю включила свой личный мобильник и, подсоединив его к лэптопу, перенесла туда фотографии, которые хотела сохранить. После этого с известным удовлетворением я вытащила SIM-карту и выбила дерьмо из этого треклятого мобильника бейсбольной битой. Я все равно собиралась менять его и на сей раз даже не подумаю сообщать номер Эсперансе.

Я осознавала, конечно, что могла бы просто сменить номер, не уничтожая мобильный. Но такой способ доставил мне большее удовлетворение.

Ближе к вечеру я сходила в «Уоллмарт» и вернулась с набором пластиковых контейнеров. Черный бархатный мишка опять устроился на моей прикроватной тумбочке, целый и невредимый, но остальные улеглись слоями в пластиковые коробки, наряду с нафталиновыми шариками для защиты от моли. В стиральной подсобке, оборудованной кондиционером, имелась кладовка, где вещи могли храниться, не подвергаясь воздействию сырости и прочих внешних проблем, и когда стопка коробок исчезла за закрытой дверью, у меня возникло ощущение, будто мне отрубили палец.

Стены моей спальни выглядели опустевшими, даже оголенными, но, возможно, так даже лучше. Поменяв постельное белье, я распласталась на кровати, нагретой солнечными лучами, и отпустила свои мысли на волю. Мне надо принять решение, но, как правильно заметила агент Дерн, у меня достаточно времени. Не стоит спешить, раз есть время.

Вечером я опять поехала в Бетесду. Согласно словам дежурной медсестры, еще не прошло и получаса, как Эддисону вкатили полную дозу «Дилаудида», поэтому неудивительно, что он пребывал в отключке, когда я вошла в палату. Дженни исчезла, но Прия растянулась на узеньком диване с пачкой фотографий и пугающим запасом альбомов для газетных вырезок и прочих памятных мелочей.

– Ха, ну и как дела у Эддисона и Стерлинг? – спросила она.

– Это он сказал тебе? – Я устроилась на кресле между ней и кроватью, справа от Эддисона.

– Вроде того, – с сомнением протянула Прия. – Он спросил меня, не странно ли будет продолжать называть человека по фамилии после поцелуев.

– И что ты ответила?

– Что не более странно, чем постоянно называть по фамилии своих сестер, – с хитрой усмешкой заявила она. – Я рада, что ты слегка оклемалась.

– Оклемалась, – повторила я, смакуя это слово, – пожалуй.

Прия знает, как трудно бывает оклематься. Она прожила, пытаясь оклематься, пять лет и до сих пор пытается последние три года, залечив раны; у нее все еще бывают дни, когда в лучшем случае удается лишь оклематься.

Я вытащила журнал головоломок, надеясь избавиться от искушения украдкой заглянуть ей через плечо, чтобы выяснить, чем она занимается. Прия, разумеется, даст нам посмотреть эти альбомы, когда будет готова.

– Равенна наконец-то проявилась, – сообщила она, задумчиво разглядывая какой-то снимок. – Жила с подругой на Внешних отмелях. В поисках Интернета им пришлось бы перебираться на другой остров, но они не заморачивались. Она только сегодня опять включила свой мобильник.

– Как она себя ощущает?

– Оклёмывается, – улыбка вернулась, мимолетная, но искренняя, – и собирается присоединиться к нам в Мэриленде для финальной фотосессии. После этого намерена обновить свой паспорт и подготовить все необходимое, чтобы отправиться потом вместе со мной в Париж. По-моему, она почувствует себя лучше, когда их с матерью разделит океан.