Дот Хатчисон - Дети лета

– Протрезвев, ты вспомнишь, что я говорю по-испански. И понимаю, что ты там лепечешь. Ты привел в недоумение только Стерлинг.

– Я не сказал бы такого Стерлинг!

Святый боже, Эддисон возмутился не на шутку. Поискав рассеянным взглядом Стерлинг, он поманил ее к себе, шевеля пальцами до тех пор, пока она не подошла к кровати, и подтянул ее еще ближе, заставив неловко наклониться едва ли не к самому его лицу.

– Я не сказал бы такого тебе, – со всей серьезностью повторил он ее носу.

– Я ценю твою деликатность, – практически тем же тоном ответила Элиза и чмокнула его в кончик носа.

Вик выглядел искренне удивленным. Бросив на меня заинтригованный взгляд, он спросил:

– Мы знали об этом?

– Ты, верно, шутишь… Об этом не знали даже они сами .

– Но ты знала.

– Если вспомнить пари, заключенное во время плавания в бассейне с девочками, может, и догадывалась. Мы с Прией ставили на «когда», а Инара и Виктория– Блисс – на «никогда».

– И ты даже не подумала поделиться?

Я прижалась к его широкому плечу, с улыбкой наблюдая за тем, как Эддисон пытается убедить Элизу, что он уже реально в полном порядке.

– Мне не хотелось, чтобы его принялись поддразнивать до того, как он сам разберется в своих пристрастиях. Не хотелось, чтобы он отшутился и пошел на попятную.

– Вам же известно, что личные связи в группе недопустимы. Неуставные отношения.

– Мне также известно, что, поддерживая дружбу с девочками, мы тоже нарушаем инструкции. Все мы слишком близки. Слишком тесно связаны. Но мы же, черт возьми, одна из лучших команд в Бюро. Мы справимся и с этим.

– Да. Да, вы справитесь.

Мы стояли около стены, созерцая и чувствуя этот родственный сердечный пыл, пока Эддисона опять не изумил вид капельницы, и мы стали свидетелями того, как Элиза свалилась от смеха с кровати.

Позднее тем утром Дженни привезла в Бетесду Прию, уже после того, как Эддисона перевели в обычную палату. Разумеется, Инара и Виктория-Блисс не меньше беспокоились за него, но никому из нас, по-моему, не хотелось давать им лишний повод для поддразнивания его. Брэндон смутно помнил, что происходило с ним в послеоперационной палате, и терпеть не мог больницы, поэтому покамест пребывал в состоянии легкой раздражительности и обидчивости.

Даже скорее тяжелой.

– Отправляйтесь домой, – скомандовала нам Дженни, включая и собственного мужа. – Горячий душ. Нормальный сон. И ради бога, переоденьтесь в чистые шмотки. Никому из вас не разрешается возвращаться сюда как минимум восемь часов.

– Но…

– Виктор Хановериан, не вынуждай меня звонить твоей матери.

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее.

– Мне просто хотелось понять, как долго ты продержишься без соучастия Ма.

Дженни с улыбкой вернула ему поцелуй, но рука ее, тянувшаяся к его щеке, вдруг обошла ее вниманием и вместо этого весьма болезненно скрутила ему ухо. Вик, поморщившись, последовал за движением руки, чтобы уменьшить натяжение.

– Виктор, не прошло еще и года, как ты валялся в той же постели и врачи сомневались, выкарабкаешься ли ты отсюда, хоть как-то избежав компании простыни и мешка. Пожил бы серьезно хоть несколько лет, прежде чем начинать шутить со мной в больницах.

Должным образом смущенный, он опять поцеловал ее.

– Ты права, прости. Я вел себя как бесчувственное бревно.

– Спасибо.

Стерлинг мельком глянула на меня; ее рука лежала в руке Эддисона, хотя он крепко спал.

– Идеальные взаимоотношения?

– Несомненно.

– Вы имели в виду словесное общение или жесткое обращение? – поморщившись, спросил Вик, массируя ухо.

– Да, – решительно ответили мы, и Дженни, развернувшись к нам, с улыбкой погнала нас за дверь.

Прия, сменив Стерлинг на стуле у кровати, устроилась поудобнее, упершись пятками в матрас.

– Не волнуйтесь. Если он попытается встать, я пригрожу, что выдерну у него катетер. Он так перепугается, что сразу станет вести себя прилично.

После такого напутствия мне пришлось едва ли не волоком вытаскивать истерически хихикающую Элизу из больничной палаты.

Несмотря на приказы жены отвезти нас домой, Вик счел разумным отвезти нас обратно в Куантико. Обе наши машины находились там – я предполагала, что Уоттс уже доставила туда машину Стерлинг, – так же как наши сумки, но мне еще надо было кое-что сделать.

Подойдя к столу агента Дерн в Отделе служебных расследований, я вручила ей свой жетон и пистолет, и она, развернувшись на стуле, убрала их в надежный стенной сейф. Не буду врать, мучительно было видеть, как они исчезли за этой стальной дверцей. Обычно, если мой пистолет попадал в сейф, я знала его шифр, пусть даже это была временная комбинация в номере отеля – к примеру, дата резни в День святого Валентина (Стерлинг), дата появления Прии в нашей жизни (Эддисон) или годы рождения Холли, Бриттани и Джейни (Вик). Или моя комбинация – дата спасения меня из лачуги Виком.