Сабина Тислер - Похититель детей

Теперь предстояло самое трудное. Она уцепилась за открытую створку окна, которая раскачивалась из стороны в сторону и опереться на нее было практически невозможно. Но Марианне удалось чуть-чуть подтянуться и даже, опираясь на руки, слегка подпрыгнуть и сесть на подоконник. Слава богу, он был достаточно широк. Она медленно подтянула левую ногу и свесила ее наружу, держась за оконную раму, чтобы не упасть вниз. Пока что. Время еще не настало. То же самое она проделала и с правой ногой. Теперь обе ноги были снаружи, на фасаде дома, и ей, собственно, оставалось лишь оттолкнуться.

Марианна посмотрела вниз. Далеко-далеко виднелась небольшая часть больничного парка с двумя узкими газонами и двумя скамейками. Три фонаря освещали прямую, как шнур, дорожку. «Неподходящее место для того, чтобы предаваться мечтаниям, — подумала она, — и чтобы прощаться с самым дорогим».

Петер был у нее в пять вечера. «Может, у тебя будет еще ребенок, — подумала она тогда, — с женщиной моложе меня и, главное, здоровой. Если тебе удастся не допиться до смерти, то воспоминания о Бенни постепенно поблекнут. И я даже не обижусь на тебя за это».

Она в последний раз погладила его по волосам, провела рукой по щеке и задержала ее на его губах. Он машинально поцеловал кончики ее пальцев. Сказать она ничего не могла. У нее еле хватило сил, чтобы удержаться от слез.

— Я видел в магазине «Альди» клубнику, — сказал он уходя. — Ты представляешь? Это же с ума сойти! Сейчас, зимой! Я принесу тебе клубнику. Завтра после обеда, когда приду.

Он улыбнулся, как улыбался раньше, двенадцать лет назад, когда они познакомились в кафе. И дверь за ним захлопнулась.

Сейчас, сидя на подоконнике, она вспомнила о клубнике, которую он завтра купит для нее, а она уже ее не съест. Она заплакала, потому что ей стало очень жалко Петера.

Она решила еще какой-то миг подождать, чтобы успокоиться. Подолом ночной рубашки она вытерла слезы, и из-за этого чуть не выпала из окна.

В первый момент она испугалась, но страх быстро прошел. Она думала уже не о Петере, а о Бенни, которого увидит через несколько секунд. Где-то там наверху, среди моря звезд. В этом она была твердо убеждена.

И когда ее сердце начало учащенно биться от радости, она оттолкнулась от окна и полетела навстречу сыну.

Геттинген, сентябрь 1989 года

— За тебя, — сказала Марайке и подняла бокал.

Беттина улыбнулась:

— За нас!

Сегодня, шестнадцатого сентября, исполнилось ровно пять лет, как они были вместе. Они сидели в своем любимом итальянском ресторанчике, куда отправились отпраздновать юбилей. Марайке была расслаблена и довольна. В принципе, она была счастливым человеком. У нее была подруга, с которой она жила и которая ее очень любила. У нее была работа, которую она считала важной и которая, за исключением отдельных неудач, доставляла ей удовольствие. У нее не было финансовых проблем, и она была здорова. Больше и желать нечего. И когда она держала бокал в руке и произносила тост в адрес Беттины, то в душе надеялась, что все так и будет продолжаться.

С тех пор как они решили взять ребенка, Беттина стала совсем другой. Она кипела радостью и энергией, демонстрировала несгибаемый бойцовский дух в отношении бюрократических барьеров, которые ставило на их пути управление по молодежным и социальным вопросам. Заявления, которые допускались в адрес пары лесбиянок, не могли ее остановить. Беттина не сдавалась, и Марайке просто поражалась ее упорству.

Марайке и Беттина познакомились в кино. Их места по воле случая оказались рядом. Толстушка, что сидела рядом и беспрерывно впихивала в себя поп-корн, показалась Марайке просто невыносимой дурой. Беттина же восприняла свою соседку как сушеную козу без чувства юмора, которая к тому же имела наглость во время сеанса снять туфли. Никто из них сегодня не мог сказать, что же послужило исходным импульсом и из-за чего началась ссора, во время которой они вцепились друг в друга, словно две гиены. Когда закончились взаимные оскорбления, они принялись хохотать и отправились искать место, где бы поболтать, чтобы никто не мешал. Антипатия быстро переросла во взаимную симпатию. Очень скоро они стали неразлучны, но только через полтора года впервые легли вместе в постель.

— Я сунула дома в холодильник бутылку шампанского, — прошептала Беттина. — Как ты насчет небольшой оргии?

— Здорово! — ответила Марайке. — Но тогда давай заправляться вином сейчас, иначе завтра у меня будет гудеть голова, а в крови окажется два промилле остаточного алкоголя.