Сабина Тислер - Похититель детей

Он с отвращением прикасался к сантиметровому слою пыли, смешанному с волосами, крошками и паутиной, образовавшей неаппетитные кучки, поцарапал пальцы о ржавые гвозди и в какой-то момент испугался, почувствовав, что на пол капает кровь. Руку пекло, и, продолжая ощупывать пол, он измазал кровью песок и пыль. Но это его не беспокоило. Три года спустя никто не будет еще раз обыскивать вагончик для рабочих и, конечно же, никому в голову не придет устанавливать связь между кровью на полу и убийством Даниэля. И с его убийцей.

Он ощупал грязный пол и в конце концов нашел свою сумку, правда, на стуле. Фонарик лежал почти сверху. Первое, что он сделал, это посмотрел на часы. Половина шестого. Еще три с половиной часа, пока снаружи станет светло.

Он нашел свечки, зажег одну, капнул воском на стол, поставил свечку и выключил фонарик, чтобы сэкономить батарейки. Пришлось вытащить маленькую круглую железную печку в коридор, иначе он не выдержал бы здесь несколько дней. Он не ожидал, что будет так холодно и сыро, — проще говоря, он просто об этом не подумал. Дни, проведенные с Даниэлем Доллем, были потрясающе теплыми.

Однако дым мог выдать, что в вагончике кто-то живет. А этого следовало избегать.

Альфред решил сразу же после рассвета сходить в ближайшее село и купить что-нибудь из продуктов. Только на следующий вечер он мог бы, пожалуй, разжечь печку. Ноябрьскими ночами никто не шастал по Ханенмоору, так что риск был бы незначительным.

В ближайшие двенадцать часов у него не было шансов согреться в вагончике.

Альфред снова улегся на кровать. Он массировал застывшие, онемевшие от холода пальцы, пытался сдержать дрожь и цокот зубов, но это ему не удалось. Через полчаса он встал и вышел из вагончика. Он надеялся, что утренняя прогулка по темному Ханенмоору, по крайней мере, разогреет кровь и хоть чуть-чуть согреет ноги.

В девять часов открылся небольшой магазин «Эдека» в Ханенхорне, и в половине десятого он зашел туда. Он не хотел запомниться как один из первых покупателей, тем не менее задержался в магазине дольше, чем следовало, и почувствовал, как тепло постепенно распространяется по всему телу. Он покинул магазин примерно через час, нагруженный несколькими кольцами «Мюсли», куриными яйцами, упаковкой нарезанного хлеба, пакетиками чая, бутылкой рома, двумя пачками спагетти, томатной пастой двойной концентрации, головкой чеснока и тремя литровыми бутылками минеральной воды.

Перед магазином, торгующим сигаретами, в глаза ему бросился газетный заголовок «Берлин охотится на убийцу». Его это позабавило, и он зашел в магазин за газетой. Ему захотелось почитать за простой, но качественной едой.

Около двенадцати Альфред вернулся в вагончик. У него стало легче на душе, когда он понял, что никто не заметил его присутствия здесь, что его вещи в полной сохранности лежат на койке и столе точно так, как он их оставил.

На одноконфорочной газовой плитке он вскипятил чай и принялся обдумывать свое положение. Без электричества жить было можно — старого строительного леса, пригодного для отопления, вокруг вагончика валялось сколько угодно, — а вот с водой была проблема. Самое позднее завтра придется отправиться на поиски озера, пруда или ручья, откуда можно будет брать воду и кипятить ее. Он не был абсолютно в этом уверен, но предполагал, что Ханенмоор является природоохранной зоной. В таком случае вода здесь должна быть довольно чистой и пригодной для питья.

Голода он не чувствовал. Спагетти можно будет сварить и вечером. Он пил горячий чай мелкими глотками, вполне довольный собой и окружающим миром. Жизнь прекрасна, и самое лучшее в ней — это чувство, что ты один, что никто тебе не мешает и не надоедает.

Его взгляд упал на заголовок в газете «Брауншвейгские новости», и он бегло просмотрел статью об исчезновении Беньямина и обнаружении его трупа. В ней не было ничего нового, ничего такого, из-за чего следовало бы беспокоиться. Неприятным в статье было только то, что в расследовании принимала участие Марайке Косвиг.

Но потом Альфред напрочь выкинул Марайке из головы и предался любимым фантазиям. Он представлял, как молодые сотрудники и сотрудницы полиции, не имеющие никакого опыта, ни малейшего знания людей и совсем мало профессионального честолюбия, бессмысленно торчат в вагончике, затаптывают следы, наступают друг другу на ноги и спорят о своей компетенции. Наверняка ни один из них не знал, что делает другой… То, что отдельные линии расследования могут координироваться, вестись совместно и даже приводить к конкретным результатам, Альфред и представить себе не мог Он воображал кучу растерянных полицейских, которые напускали на себя важность, а на самом деле не могли четко сформулировать ни одной мысли.