Джон Вердон - Не буди дьявола

Она встала, подошла к тумбочке у стола. Достала блестящую голубую папку и протянула ее Гурни. На папке красовалась наклейка с крупной надписью: “осиротевшие. проект документального фильма ким коразон ”.

Вероятно, он задержал взгляд на фамилии, и Ким спросила:

– А вы думали, моя фамилия Кларк?

Он мысленно вернулся в то время, когда Конни брала у него интервью для журнала “Нью-Йорк”.

– Кажется, я слышал только фамилию Кларк.

– Кларк – девичья фамилия Конни. После развода с моим отцом (я была маленькая), она снова ее взяла. А у него была – и есть – фамилия Коразон. И у меня тоже.

За тонким покровом констатации факта слышалась горечь. Не эта ли горечь, подумал Гурни, не дает ей называть Конни мамой?

Впрочем, у него не было ни малейшего желания в это углубляться. Он открыл папку и увидел довольно толстую стопку бумаги, листов пятьдесят. На титульном листе была та же надпись, что и на папке. На второй странице – содержание: концепция работы, обзор источников, подход и методология, критерии отбора информантов, “Дело Доброго Пастыря: жертвы и обстоятельства”, предполагаемые информанты, контакты, обстоятельства жизни, расшифровки пробных интервью, ДоНДП (приложение).

Он еще раз внимательно перечитал содержание.

– Ты это сама написала? Структуру проекта разработала ты?

– Да. Что-то не так?

– Вовсе нет.

– Тогда почему вы спрашиваете?

– Рассказывала ты утром очень эмоционально. А выстроено все очень логично.

Эмоциональностью она напомнила ему Мадлен, а логикой – его самого.

– Как будто я сам это написал.

Ким хитро прищурилась.

– Это комплимент, да?

Он рассмеялся: кажется, впервые за день, а то и за месяц. Затем помолчал и вновь вернулся к содержанию.

– Я так понимаю, ДП – это Добрый Пастырь. А что значит ДоН?

– Это заголовок того письма на двадцати страницах, которое он разослал в полицию и в прессу. Декларация о намерениях.

Гурни кивнул.

– Да, я вспомнил. Пресса окрестила это письмо “манифестом” – так же, как сочинение Унабомбера [1] Унабомбер – Теодор Джон Казински (р. 1942), рассылал по почте бомбы, от которых за 1978–1995 гг. погибли трое и пострадали 23 человека. В 1995 г. было опубликовано эссе Казинского “Индустриальное общество и его будущее”. В настоящее время отбывает пожизненное заключение. ( Здесь и далее – прим. перев .) за пять лет до того.

Ким тоже кивнула:

– И здесь мы подходим к тому, что я и хотела у вас спросить: что вообще такое, эти серийные убийства? Тут легко запутаться. Ну вот есть, например, Унабомбер или Добрый Пастырь. И кажется, у них мало общего с Джеффри Дамером и Тедом Банди [2] Джеффри Дамер (1960–1994) и Тед Банди (1946–1989) – реальные серийные убийцы. Дамер убивал мужчин, Банди – женщин. Обоим была свойственна изощренная жестокость и, в частности, некрофилия: они насиловали трупы своих жертв. Дамер, помимо этого, был каннибалом. или с теми чудовищами, которых вы сами арестовывали, как этот Питер Пиггерт или Дед-Людоед, рассылавший части тела своих жертв местным полицейским. Боже! В них же совсем ничего человеческого.

Она вся содрогнулась. Затем помассировала предплечья, словно пытаясь согреться.

Где-то в сером сиракьюсском небе рокотал вертолет: вначале приближаясь, затем отдаляясь, пока не затих вдалеке.

– Иные социологи на меня обиделись бы, – сказал Гурни, – но сам термин “серийный убийца”, как и многие ему подобные, весьма расплывчат. Мне иногда кажется, что все эти так называемые ученые – просто шайка любителей навешивать ярлыки и извлекать из этого прибыль. Проведут сомнительное исследование, свалят в одну кучу сходные случаи, обзовут “синдромом”, присовокупят название понаукообразнее и читают лекции об этом, чтобы такие же недоумки затвердили эти ярлыки, сдали экзамен и влились в секту.

Тут Гурни заметил, что Ким смотрит на него с удивлением.

Почувствовав, что брюзжит и что виной тому, похоже, не столько состояние современной криминологии, сколько его собственное, он переменил тон:

– Если коротко, то с точки зрения мотива между каннибалом, взбесившимся от власти и вседозволенности, и идейным убийцей, жаждущим искоренить социальные пороки, общего мало. И все же больше, чем может показаться на первый взгляд.

Ким округлила глаза.

– Вы хотите сказать, оба убивают людей? И к этому все и сводится, какие бы внешние мотивы им ни приписывали?

Гурни поразили ее эмоциональность, ее порыв. Он улыбнулся.