Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

« Получила STR-маркеры и отчет о вскрытии от Блумквиста , – писала она. – Есть идеи, особенно насчет углеродного анализа. Но нужно полное секвенирование генома. Думаю, с УГЦ дело пойдет быстрее. Подключите их, время дорого ».

«Что за тон? – возмутилась доктор Нюман. – Сама и секвенируй, раз тебе надо». Таким же торопыгой был ее муж, совершенно безнадежный тип.

Однако, дочитав письмо, Фредрика успокоилась. Как бы ни было оно возмутительно, а шло в направлении ее собственных мыслей. Вот уже неделя как доктор Нюман отправила пробы в Генетический центр в Уппсале с просьбой провести полное секвенирование генома. И она нажимала на них, прося пометить красным все необычные мутации. Результатов можно было ждать в любой момент. Поэтому Фредрика написала им, вместо того чтобы отвечать нетерпеливому генетику из Лондона, и, сама не заметив как, вошла в раж и тоже взяла возмущенный тон.

«Мне срочно нужны результаты секвенирования».

Время приближалось к пяти утра, и это тоже должно было их впечатлить. Даже лебеди на озере передвигались как сонные, и то, что их было двое, похоже, не спасало положения.

Магазин электроники Курта Видмаркса на Хорнсгатан еще не открылся. Но инспектор Соня Мудиг, заметив в торговом зале пожилого мужчину, осторожно постучала в окно.

– Вы рано. – Он встретил ее в дверях с натянутой улыбкой. – Тем не менее добро пожаловать.

Соня представилась и изложила суть дела. Мужчина опешил от неожиданности, потом завздыхал и заохал. В глазах блеснула искорка раздражения, у рта залегла горестная складка.

– Выживать все труднее, – пожаловался он. – Нас теснят торговые сети и крупные магазины.

Соня улыбнулась, демонстрируя сочувствие. На днях она собирала информацию в окрестных кварталах, и парень из парикмахерского салона вспомнил, что нищий, о котором говорил Бублански, подолгу стоял возле витрины этого магазина и глазел на телевизоры за стеклом.

– Когда вы увидели его в первый раз? – спросила Соня.

– Несколько недель тому назад. Он буквально вломился в салон и долго торчал перед одним из моих телевизоров.

– И что шло по телевизору?

– Новости. Помню, говорили о Юханнесе Форселле и биржевом крахе… Довольно нервно.

– С какой стати нищий этим заинтересовался?

– Ни малейшего понятия.

– Ни малейшего?

– Да, черт… А почему я должен об этом знать? Я пытался его выдворить, вот и всё. Возможно, не слишком вежливо. Все намекал, что он отпугивает покупателей.

– Каким образом?

– Он бубнил все время, плохо пах и вообще производил впечатление больного на голову.

– Вы слышали, что он бубнил?

– Да, конечно. Он спросил меня по-английски, известный ли человек этот Форселль. И я ответил, что да, конечно. Он теперь министр обороны и сказочно богат.

– То есть, похоже, этот нищий знал Форселля до того, как тот стал известным человеком?

– Этого я сказать не могу. Помню только одну его фразу: «Problem, now he has problem?» [21] «Проблема? У него теперь проблема?» ( англ. ) Он произнес это так, будто рассчитывал получить только положительный ответ.

– И что вы сказали?

– Что да, у Форселля определенно очень большие проблемы. Что он мухлюет с акциями и играет по-крупному.

– Откуда такая информация?

– Все говорят.

– Так что с тем нищим?

– Он словно взбесился. Стал кричать и все показывал на свое лицо… «Look at me! See what happened to me! And I took him! I took him!» [22] «Посмотри на меня! Что со мной случилось! И я взял его! Я взял его!» ( англ. ) Я пытался его вывести, но он оказался сильным. И тогда я оставил его в покое, а по телевизору начался сюжет о шведской школе, и тут появилась эта ведьма…

– О ком это вы?

Теперь Соня буквально физически ощущала исходившую от него агрессию.

– Об этой Линдос. Вот кто держит нос по ветру. Но бродяга уставился на нее, словно увидел ангела, и все бормотал по-английски: «Очень, очень красивая женщина… и она тоже критикует Форселля?» Я пытался объяснить ему, что этот сюжет не имеет никакого отношения к предыдущему, но он, похоже, не понимал. Вскоре ушел…

– Но потом вернулся?

– После этого случая он возвращался каждый день в одно и то же время, как раз перед самым закрытием. Он всю неделю торчал у меня под дверью и расспрашивал людей, как можно позвонить журналистам. В конце концов я вызвал полицию, но им, конечно, не было дела до всего этого.

– То есть имени его вы так и не узнали?

– Он говорил, что его зовут Сардар.