Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

– Да кто такой этот Кузнецов?

– Совсем спятил, Блумквист? Ты же сам разоблачил его.

– Как будто нет…

– Чем это они тебя накачали?

– Если и накачали, то совсем немного.

– И потом, что за слог? Это же возмутительно…

– Я предупреждал.

– Тем не менее там ясно говорится, что это Владимир Кузнецов развязал последний биржевой крах. И что он стоит за убийствами в Чечне.

Микаэль ничего не понимал. Он доковылял до компьютера и открыл старую статью.

– Не может быть…

– Тем не менее…

– Похоже, это…

Блумквист так увлекся, что забыл закончить фразу. Эрика сделала это за него:

– Шутка Лисбет, ты хотел сказать?

– Не знаю, – оборвал ее Блумквист. – Давай с самого начала. Кузнецов, ты говоришь?

– Да, ты же видишь. Ирина перевела документы по ссылке. Это безумство. Кузнецов, тот самый, про кого поют «Пусси страйк»… Killing the world with lies… ты их знаешь?

– «Пусси страйк», говоришь?

– Прости, я забыла, что ты остановился на Тине Тёрнер.

– Оставь, пожалуйста.

– Попытаюсь.

– Дай мне время во всем разобраться.

– Буду у тебя завтра вечером, устраивает?

Блумквист вспомнил о Катрин, которая собиралась зайти завтра после обеда.

– Лучше утром, – ответил он. – Утром я лучше соображаю.

– Договорились. Как ты?

Микаэль задумался. Вежливая отговорка была неуместна. Эрика заслуживала ответа всерьез.

– Это было жестко.

– Понимаю.

– Но сейчас…я немного взбодрился.

Блумквисту вдруг захотелось закончить разговор как можно скорее.

– Понимаешь, Эрика, я должен…

– Поговорить с одним человеком, – догадалась Бергер.

– Да, примерно так.

– Береги себя, – напутствовала она.

Блумквист дал отбой и вот уже в который раз попытался дозвониться до Лисбет. Сколько раз он в больнице набирал ее номер – все безрезультатно. Микаэль волновался. По большей части за нее, хотя Лисбет была не единственной причиной беспокойства, не отпускавшего ни днем ни ночью. Блумквист боялся, что она так и не смогла остановиться. Что вызвала из прошлого и другие тени, чтобы воевать с ними. Что идет навстречу собственной насильственной смерти, которая ей предопределена. Последняя мысль не шла у него из головы.

Микаэль взял мобильник. Что написать ей на этот раз? Небо за окном снова нахмурилось. Окна задребезжали под ветром. Блумквисту вспомнилась печь в заброшенном здании в Моргонсале, и по спине пробежал холодок. Он должен был предупредить Саландер, что пора заканчивать, что иначе она сойдет с ума.

Но в итоге получилось коротенькое легкомысленное сообщение, как будто Микаэль боялся показать ей свой страх:

« Сенсация состоялась. Отбой. Теперь ты должна преподнести мне на блюде голову Кузнецова ».

Ответа Блумквист так и не дождался. Вечером пришла Катрин. Они целовались и пили вино, и он забыл о своем беспокойстве. Около одиннадцати оба уснули в обнимку, а через три часа Микаэль проснулся с чувством надвигающейся катастрофы и схватился за мобильник. От Лисбет по-прежнему ничего не было. Блумквист взял костыли и поковылял на кухню, где сидел и думал о ней до рассвета.

В воздухе пахло грозой, когда инспектор уголовного розыска Артур Делов припарковал машину на гравийной дороге в поселке Городище к северо-западу от Волгограда. Происшествие вызвало слишком большой ажиотаж, и это настораживало. Никто не пострадал, хотя от дома осталось не так много.

Это был бедный район. Большинство зданий обветшало, и никто не претендовал на лучшее. Тем не менее переполошилась и военная разведка, и известные люди из мира бизнеса, и политики. Машину окружила ребятня, которой, по-видимому, в это время полагалось быть в школе. Делов шикнул на них и оглядел пепелище. Старая железная печь с торчащей трубой – вот и все, что осталось от дома. Земля вокруг была серой от пепла. Посредине участка чернела дыра, как вход в подземелье. Вокруг торчали обугленные остовы деревьев.

Порыв ветра взметнул серую пыль, и дышать стало трудно. В воздухе появился ядовитый привкус. Артур почувствовал тяжесть в груди и повернулся к коллеге Анне Мазуровой.

– Собственно, что случилось?

– Похоже на знак или предупреждение.

– То есть? – не понял Делов.

– Дом был выкуплен неделю назад через адвокатское бюро в Стокгольме, – пояснила Мазурова. – Семья, которая здесь жила, переехала в хорошую квартиру в Волгограде. И в тот же вечер, как была перевезена последняя мебель, раздался взрыв и дом взлетел на воздух.