Рени Найт - Секретарь

– Я же знаю, мама, что она виновна, но пусть это сойдет ей с рук. Не хочу, чтобы ты попала в тюрьму.

Я обняла ее за плечи и привлекла к себе.

– Детка, как ни странно, я ничего не имею против тюрьмы. Я в самом деле ее не боюсь. В суде наговорили столько лжи. Я хочу наконец правды. – Я сжала ее лицо в ладонях и поцеловала. – Ну все, надо посадить тебя в такси и отправить к папе, а то он запаникует. Ты передашь ему и Урсуле спасибо от меня?

Она кивнула.

– Я понимаю, Энжи, почему ты захотела жить с ними. Урсула добрая. Папа теперь гораздо счастливее, и мне приятно знать, что у тебя есть дом, где тебя любят. Не вздумай жалеть, что переселилась к ним.

Держась за руки, мы дошли до края тротуара, я увидела такси, сунула пальцы в рот и свистнула, подзывая его. Энжи рассмеялась, и мы с ней расстались на веселой ноте. Еще одно объятие, еще один поцелуй, а потом я махала ей вслед, пока такси не скрылось из виду. И только после этого включила телефон.

Звонок я не пропустила – он раздался лишь через час, как раз когда я жевала бутерброд в кафе. Мой голос прозвучал ровно. Я ощущала странное спокойствие. Честно говоря, мне не терпелось увидеть, как Мину отправят в тюрьму. Когда я возвращалась, надвигающийся дождь наконец начался. Я раскрыла зонт и выбросила из головы все мысли.

Сандра Тисдейл ждала меня у входа, в зал суда мы с ней вошли вместе. По пути были расставлены желтые пластиковые знаки, предупреждавшие, что пол мокрый и скользкий, и, помню, я еще подумала, что изображенный на них комично плюхнувшийся мультяшный человечек выглядит на редкость неуместно среди скульптур и колонн. Мои туфли поскрипывали от влаги, выжатой из кожаных подошв на мраморный пол, и этот скрип снится мне до сих пор. Если меня признают невиновной, значит, по этим коридорам я иду в последний раз, – с этой мыслью я огляделась по сторонам, оценивая их классический стиль.

Дэйв уже был на месте, его руки непрерывно совершали какие-то мелкие движения, пол рядом с ним усеивали крошечные клочки фольги от мятных «Поло». На скамье подсудимых нас пока было двое. Я смотрела на него, но он упорно отводил взгляд. А потом появилась Мина. Помню, проходя за мной на свое место, она провела ладонью по моей спине.

У меня так неистово стучало сердце, что я прижала пальцы к запястью, проверяя пульс – мне казалось, он достиг рекордного значения. Мина сидела неподвижно, положив тонкие пальцы перед собой. Щеки ее были розовее обычного, но я так и не поняла, естественный это цвет или румяна. Я видела, как она смотрит в зал для публики, где собрались ее родные – мать, муж и трое детей.

Два вердикта Мины начали зачитывать первыми – один по обвинению в лжесвидетельствовании, другой – в воспрепятствовании осуществлению правосудия, – а я, закрыв глаза, молилась, чтобы ее признали виновной. Вы выстоите или упадете вместе – эта фраза сверлила мне мозг, повторяясь вновь и вновь. Мне хотелось нашего падения.

Когда раздалось невиновна по обоим пунктам , меня замутило, колени мои подкосились. Я привалилась к столу, зажмурив глаза. И даже не слушала вердикт Дэйва и свой собственный. В этом не было необходимости. Вы выстоите или упадете вместе . Я открыла глаза и увидела, как все три команды защитников обмениваются рукопожатиями и поздравлениями. Поработали на славу.

Я обернулась, чтобы посмотреть на мистера Джеймса Мейтленда, обвинителя, который делал вид, что собирает бумаги, и явно оттягивал момент, когда ему придется пожать руки юристам противной стороны. Команда обвинения будто съежилась, мантии вдруг стали им велики.

Волны благодарности накатывали на присяжных со стороны мест для публики. Неужели зрители и вправду считали, что правосудие восторжествовало? Одна Дженни Хэддоу не поднялась на ноги, и я, поймав ее взгляд, с сожалением покачала головой в надежде, что она поймет. А потом Мина притянула меня к себе.

В одной газете этот момент был описан так: Две женщины слились в объятиях . Но все было по-другому. Она пыталась заглянуть мне в глаза, а я не давалась. Я ждала обвинительного приговора. Чтобы нас посадили за решетку. Чтобы все началось сначала по предписанному распорядку. Чтобы свершилось правосудие. А меня вместо этого выкинули на свободу.

– Хороший результат. Поздравляю. Надеюсь, вы отметите этот успех. – Мой барристер и солиситор пожимали мне руку, лучезарно улыбались, сыпали поздравлениями, хотя не могли не знать, что отмечать успех мне было не с кем. Наверное, от этого им стало неловко, и они заволновались, не придется ли им приглашать меня на бокал шипучки.