Джейн Робинс - Белые тела [litres]

– Я же говорила тебе, что приезжать необязательно, маленькая. Уж слишком здесь все запуталось, лучше было бы подождать… Все непросто…

Она притягивает меня к себе, целует в щеку, не едва коснувшись, как обычно, а долго, с усилием, как будто соскучилась, и я даже не знаю, как себя чувствовать: обласканной или использованной.

Так или иначе, я не отстраняюсь. От нее пахнет геранью и апельсином, похоже, от геля для душа или шампуня, и я утыкаюсь лицом ей в шею, чтобы лучше почувствовать запах, обнимаю и говорю:

– Я почти не спала… От этого у меня сейчас странное ощущение, как будто ты ненастоящая, как будто этот дом ненастоящий.

– Лос-Анджелес, он такой, на грани с фантазией.

– Я не об этом… Скорее, ты – та версия себя, которую создала здесь, в незнакомой среде обитания. – То, что я раньше никак не могла выразить, стало понятным и настоящим благодаря Лиаму.

Я оглядываю ее спальню из темного дерева, столик с косметикой, неаккуратно разбросанные по нему помады, тушь, тональный крем, на непривычно низкую кровать: покрывало отброшено, белье и подушки мятые; на открытые стеклянные двери и балкон, с видом на одни лишь глубокие заросли растений, будто покрытых воском, и крошечный кусочек бассейна.

– Смешная ты, Калли… – говорит она. – Если ты так устала, почему не пойдешь, не приляжешь? Думаю, я присоединюсь к тебе, у меня как раз есть время перед тем, как приедут визажист и парикмахер, так что я тоже могу отдохнуть.

Она развязывает пояс на тунике, позволяя ей упасть на пол, и я смотрю на ее обнаженное тело, ужасно смущенная, но не могу отвернуться. Кроме того дня, когда мы были на Темзе (да и то, тогда это было мельком), я никогда не видела ее голой, не считая детства, мы до подросткового возраста ходили в ванну вместе по вечерам – и я теряю дар речи, пока она идет по комнате к кровати: я как будто все в ней вижу впервые: маленькие острые бедра, мягкий чашевидный изгиб груди, гладкая кожа между ног. Это больше, чем я могу вынести, но я хочу дотронуться до этой белоснежной кожи, на которой теперь нет никаких маленьких чернильных пятен, только немного веснушек то тут, то там и родинка на плече.

Она забирается в постель, накрывается одеялом, я снимаю ботинки и джинсы и присоединяюсь к ней.

– Можно тебя обнять?

– Конечно.

Она раскрывает объятия, я двигаюсь к ней, положив свою голову ей на плечо, низко, почти на грудь, и пару чудесных мгновений провожу с закрытыми глазами, представляя, какой могла быть жизнь, если бы моя сестра была ни в чем не повинным человеком. Ерзаю, чтобы устроиться поудобнее, одна моя рука у нее под спиной, другая – на животе, наши ноги переплетаются, пока мы не становимся единым бесформенным существом, и Тильда говорит:

– Мы как те дети, которые заблудились в лесу [20] Отсылка к старинной английской балладе, в которой двух детей оставили в лесу умирать, после чего малиновки укрыли их тела листьями. (прим. пер.). .

– Я все знаю. – Я глажу ее по животу, по бедрам.

– Правда? – Опять этот мягкий голос. – Это хорошо. Ты – это я, я – это ты, так что, думаю, ты должна знать.

– Ты не всегда так думала…

– Нет, но тогда я не знала, сработает ли план.

– Тебе повезло.

– Я везучая, Калли.

– Знаешь, что я думаю… – Я провожу ладонью по ее телу, слегка задев грудь, глажу по лицу и волосам. – Эту идею ты взяла из фильма «Незнакомцы в поезде»… Идею двойного убийства. Если кто-то убил бы Феликса для тебя, ты бы убила взамен…

Она мягко смеется, в голосе слышатся легкие искорки.

– Ну зачем же мне такое? Зачем мне смерть Феликса? Ох, мой милый мальчик.

– Ты никогда не любила его. Ты хотела получить его деньги… Твоя карьера пошла вниз – об этом мне сообщила Фелисити Шор – ты вела себя слишком надменно в Лондоне, как примадонна, работы было все меньше, и ты отчаянно желала начать все сначала здесь, в Лос-Анджелесе. Поэтому ты вышла замуж за Феликса, удостоверилась, что его имущество перейдет тебе…

– Знаешь, я горжусь тобой. И всегда гордилась, если честно. Ты видишь то, что не видят другие. Эта твоя восприимчивость… – Она целует меня в макушку и убирает волосы от моего лица почти с грубостью, откидывая их назад.

– Но ты не стесняешься использовать меня, не так ли? – говорю я. – Ты безжалостна, Тильда… Когда я рассказала тебе про controllingmen.com, ты тут же поняла, как втянуть меня в это, велела Шарлотт зарегистрироваться, добавиться ко мне, чтобы все глубже и глубже вводить меня в эту одержимость, в навязчивую идею об опасных мужчинах и несчастных женщинах. Таким образом, я буду молчать о смерти Феликса. И ты еще и думала, что я соглашусь убить Люка для Шарлотт. Ты просто собиралась скинуть свою часть сделки на меня, дурочку.