Питер Бенчли - Челюсти [litres]

– Ну, давайте, – обратился к Хуперу Квинт. – Забирайтесь в эту вашу штуку.

– Сейчас. – Хупер снял рубашку, кроссовки и брюки и стал натягивать неопреновый гидрокостюм. – Когда буду в клетке, – он просунул руки в резиновые рукава, – оставайтесь у борта и наблюдайте. Если поднимется достаточно близко к поверхности, стреляйте. И держите наготове гарпун.

– Что нужно, я сделаю, – ответил Квинт. – Вы лучше о себе побеспокойтесь.

Облачившись в гидрокостюм, ихтиолог прикрутил регулятор к вентилю баллона, затянул крыльчатую гайку и, открыв воздушный клапан, сделал два глубоких вдоха, проверяя, работает ли система.

– Поможете надеть? – Он посмотрел на полицейского.

Броуди поднял баллон, а Хупер просунул руки в лямки, застегнул поясной ремень и надел маску.

– Балласт забыл прихватить, – сказал он.

– Не балласт вы забыли, а мозги.

Хупер натянул на правое запястье петлю от подводного ружья, взял камеру и шагнул к планширу.

– Возьмите каждый по веревке и подтяните клетку повыше, к поверхности. Потом, когда я войду через верхний люк, отпустите и дайте ей погрузиться. Пусть держится на веревках. Цистернами плавучести я пользоваться не стану, разве что веревки оборвутся.

– Или их перекусят, – добавил Квинт.

Хупер посмотрел на него и улыбнулся:

– Спасибо, что напомнили.

Броуди и Квинт потянули за веревки, клетка поднялась к поверхности, и люк показался из воды.

– Вот так, хорошо. – Хупер плюнул в маску, протер слюной стекло и надел ее на лицо. Потом вставил в рот мундштук дыхательной трубки, сделал вдох и, перегнувшись через планшир, отодвинул задвижку и открыл люк. Уже встав коленом на клетку, он остановился и вынул трубку.

– Забыл кое-что.

Поскольку нос остался под маской, голос прозвучал немного гнусаво. Ихтиолог прошел по палубе, поднял брюки и, порывшись в карманах, достал что-то и расстегнул гидрокостюм.

– Что это? – спросил Броуди.

Хупер поднял руку. На ладони лежал оправленный в серебро зуб акулы. Точно такой, какой он подарил Эллен. Ихтиолог опустил его в гидрокостюм, застегнул «молнию» и улыбнулся.

– Осторожность лишней не бывает.

Он снова пересек палубу, взял в рот загубник и шагнул на клетку.

Наблюдая за ним, полицейский уже не в первый раз спросил себя, так ли уж он хочет знать правду об Эллен и Хупере.

Еще не достигнув дна клетки, ихтиолог остановился, повернулся, выпрямился и, подтянувшись, закрыл крышку люка. Потом посмотрел вверх, на Броуди, и показал двумя пальцами, указательным и большим, что все в порядке.

– Ну что, отпускаем, – сказал Броуди. Он стравили веревки, и клетка ушла вниз фута на четыре.

– Возьмите винтовку, – сказал Квинт. – Она внизу, в сетке. И осторожней – винтовка заряжена. – Он забрался на транец и поднял гарпун.

Броуди спустился вниз, нашел винтовку и торопливо вернулся на палубу, по пути послав патрон в патронник.

– Сколько у него воздуха?

– Не знаю. – Квинт пожал плечами. – Сколько ни есть, я сильно сомневаюсь, что он успеет использовать весь запас.

– Может быть. Но вы же сами сказали, что с этой акулой ничего не угадаешь наперед.

– Да, но тут другое. Невозможно сунуть руку в огонь и надеяться, что не обожжешься. Человек в здравом рассудке так не поступит.

Стоя в клетке, Хупер ждал, пока рассеется пена из пузырьков. Под маску просочилось немного воды, и он откинул голову назад, надавил на стекло и несколько раз с силой выдохнул через нос. Как всегда под водой, ихтиолог испытывал привычное ощущение легкости, свободы и покоя. Он был один в голубом безмолвии, пронизанном лучами солнечного света. Единственным звуком оставался глухой шум его собственного дыхания и мягкое шуршание выдыхаемых пузырьков. Хупер прислушался – ничего. Без балласта его тянуло вверх, и приходилось держаться за прутья, чтобы не ударяться баллоном о крышку клетки. Вверху, неторопливо покачиваясь, темнел серый корпус лодки. Поначалу клетка раздражала его своей теснотой, тем, что ограничивала свободу движений, мешала ощущать перемещение водных масс. Но потом он вспомнил, зачем оказался здесь, и досада сменилась облегчением.

Хупер поднял голову и поискал взглядом акулу. Разумеется, она не отсиживалась под лодкой, как предполагал Квинт. Акула вообще не могла «сидеть», не могла оставаться в неподвижности. Движение было условием ее выживания.

Даже при ярком солнечном свете видимость в темной, мутной воде не превышала сорока футов. Медленно поворачиваясь, ихтиолог всматривался в окружающий мрак, пытаясь рассмотреть малейший намек на цвет или движение. Он даже заглянул под лодку, где цвет воды уже сменился с голубого на серый, а потом на черный. Ничего. Хупер посмотрел на часы. По его расчетам, при экономном, контролируемом расходовании воздуха он мог оставаться под водой еще не меньше получаса.