Питер Бенчли - Челюсти [litres]

Подхваченная отливом, между прутьями клетки бесшумно проскользнула и коснулась маски наживка, небольшой белый осьминог. Хупер вытолкнул его из клетки, мельком посмотрел вниз и уже начал отворачиваться, но что-то зацепило взгляд. Из темной синевы медленно и бесшумно поднималась акула. Поднималась, как будто не прикладывая к тому ни малейших усилий, словно ангел смерти к месту назначенного заранее свидания.

Завороженный, ихтиолог следил за ней, подстегиваемый инстинктом спасения, но парализованный и прикованный к месту. По мере приближения яснее становилась ее расцветка. Если на поверхности рыба казалась буровато-серой, то под водой ее верхняя половина выглядела стальной, с голубоватым отблеском там, где ее касались солнечные лучи. Нижняя часть, под боковой линией, была в грязно-кремовых и серых пятнах.

Хупер хотел поднять камеру, но рука отказалась повиноваться. Еще минуту, говорил он себе, еще минуту.

Тихо, как тень, акула приблизилась к клетке, и Хупер отпрянул. Их разделяли считаные футы, когда рыбина повернулась и, словно демонстрируя с достоинством свои размеры и мощь, проплыла мимо. Нос, приоткрытая в ленивой ухмылке пасть с рядами зазубренных треугольников, черный бездонный глаз, направленный как будто на него, подрагивающие жабры, напоминающие бескровные раны на бронированной коже.

Хупер осторожно протянул руку и коснулся ее бока, холодного и твердого, не липкого, но гладкого, как винил. Он не стал убирать руку и даже погладил пальцами грудные и брюшные плавники и, наконец, расширяющийся хвост.

Теперь акула удалялась от клетки. Хупер услышал негромкие хлопки и увидел три спиральки бегущих вниз пузырьков, которые быстро утратили живость и остановились, не достигнув акулы. Пули. Рано, сказал он себе. Нужен еще один проход – для снимков. Рыба начала разворачиваться, закладывая вираж, и ее гуттаперчевые грудные плавники заработали под другим углом.

– Что, черт возьми, он там делает? – недовольно пробурчал Броуди. – Почему не стреляет?

Квинт не ответил. Он стоял на транце, всматриваясь в воду и крепко сжимая в руке гарпун.

– Ну, давай же, рыбка, давай. Иди ко мне.

– Вы ее видите? – спросил Броуди. – Что она делает?

– Ничего. Пока ничего.

Рыба ушла из поля зрения, и Хупер мог различить только призрачное, медленно двигающееся по кругу серебристо-серое пятно. Он поднял камеру и нажал на спуск. Ихтиолог понимал, что эти снимки никуда не годятся, что ничего не получится, если акула не подойдет еще раз, но не хотел пропустить тот миг, когда она появится из тьмы.

Приникнув к видоискателю, он увидел, как рыба поворачивается к нему. На этот раз она двигалась быстро, энергично работая хвостом, открывая и закрывая пасть, словно ей не хватало воздуха. Хупер поднял правую руку, чтобы настроить резкость, и мысленно напомнил себе изменить фокус еще раз, когда рыба повернет. Но она не повернула. Дрожь прошла по всему ее телу, и в следующий момент она врезалась головой в клетку, просунув нос между прутьями и раздвигая их.

Хупера отбросило назад, камера выпала из рук, а загубник выскользнул изо рта. Рыба же повернулась на бок и, работая своим могучим хвостом, стала протискиваться еще дальше в клетку. Ихтиолог раскинул руки в поисках загубника, но найти его не смог. Воздуха не хватало, и он уже начал задыхаться.

– Она атакует! – крикнул Броуди и, схватив одну из веревок, попытался подтянуть клетку.

– Да будь ты проклята, дрянь! – выругался Квинт.

– Бросьте ее! Бросьте!

– Не могу! Мне нужно выманить ее на поверхность! Выходи, сука!

Акула выскользнула из клетки и, резко свернув вправо, пошла на круг.

Хупер пошарил за головой, отыскал трубку регулятора и, проведя по ней пальцами, наткнулся на загубник. Сунув его в рот, он второпях забыл продуть трубку, вдохнул воду и закашлялся. Прочистив, наконец, мундштук, Хупер сделал глоток спасительного воздуха и лишь тогда увидел раздвинутые прутья и просунувшуюся в них акулью голову. Он вскинул руки и ухватился за люк.

Рыба снова бросилась на клетку, еще больше раздвигая прутья и с каждым ударом хвоста протискиваясь все дальше. Прижавшись к задней стенке, Хупер видел перед собой тянущуюся к нему оскаленную пасть. В какой-то момент он вспомнил о своем оружии и попытался опустить правую руку и поднять его. Акула рванулась вперед, и ихтиолог с отчаянием и ужасом понял, что в этот раз она достанет его.

Челюсти сомкнулись на туловище, и Хупер ощутил невыносимое давление, как будто внутренности попали в тиски. Он ударил кулаком в черный глаз, и акула сжала сильнее. Последним, что видел ихтиолог перед смертью, был бездонный глаз, взирающий на него сквозь кровавую завесу.