Питер Бенчли - Челюсти [litres]

– Точно она? – спросил он.

– Она, – подтвердил Квинт.

– Что будем делать?

– Ничего. Пока не поймем, каковы ее намерения. Хупер, подлейте. Привлечем поближе.

Ихтиолог поставил бачок на транец и вылил часть содержимого в воду. Квинт прошел вперед и пристегнул наконечник к древку. Потом взял бочонок, перекинул через руку моток веревки и, прихватив гарпун, перенес снаряжение ближе и корме и положил на палубу.

Между тем акула рыскала вперед-назад, словно пыталась отыскать источник дразнящих ее запахов.

– Сматывайте лесы, – сказал Квинт Броуди. – Толку от них не будет, и она уже не уйдет.

Полицейский смотал обе лесы, и наживки упали на палубу. Акула подплыла чуть ближе.

Квинт поставил бочонок на транец слева от бачка с приманкой и положил рядом веревку. Потом забрался на транец и, взяв гарпун в правую руку, приготовился к броску.

– Ну давай. Иди сюда.

Но ближе, чем на пятьдесят футов, акула к лодке не приближалась.

– Не понимаю. Ей бы надо подойти и взглянуть на нас. Броуди, возьмите плоскогубцы у меня в заднем кармане, перекусите обе лесы и бросьте наживку в воду. Может, она ее привлечет. И побольше шума. Пусть поймет, что там что-то есть.

Броуди так и сделал, а потом еще похлопал острогой по воде, при этом не спуская глаз с плавника и представляя, как чудовище выныривает из глубины и хватает его за руку.

– Бросьте ей еще что-нибудь, – сказал Квинт. – Возьмите там, в ящике. И пиво тоже.

– Пиво? Зачем?

– Чем больше мы бросим в воду каких-то предметов, тем лучше. Что бросим – неважно, главное – заинтересовать ее, заставить искать.

– А как насчет дельфина? – спросил Хупер.

– Как так, мистер Хупер? – удивился Квинт. – Вы же, по-моему, были против?

– Теперь уже все равно, – отмахнулся ихтиолог. – Я хочу ее увидеть.

– Посмотрим, – заверил его Квинт. – Если понадобится, так и сделаю.

Наживка медленно дрейфовала в сторону акулы, и возле кормы покачивалась банка пива, но рыба упорно держалась на безопасном расстоянии от шхуны.

Оставалось только ждать. Хупер черпал и выливал в море приманку, Квинт стоял наготове на транце, Броуди переминался с ноги на ногу возле спиннинга.

– Вот же дерьмо, – выругался Квинт. – Похоже, ничего другого не остается. – Он положил гарпун, спрыгнул с транца, открыл стоявший рядом с полицейским мусорный ящик, и Броуди увидел безжизненные глаза покачивающегося в соленой воде дельфинчика. Ему стало не по себе.

– Ну что, малыш, – сказал Квинт. – Вот и твое время настало. – Он достал из шкафчика на корме цепь-поводок и прицепил один конец к ушку крюка, выступающему из-под челюсти дельфина. К другому концу цепи рыбак привязал пеньковую веревку три четверти дюйма толщиной. Отмотав несколько ярдов, он перерезал ее и привязал к скобе на планшире правого борта.

– Вы же сами сказали, что акула вырвет любую скобу, – напомнил Броуди.

– Может, – согласился Квинт, – но бьюсь об заклад, что я успею всадить в нее железку и обрезать веревку раньше, чем она успеет ее натянуть. – Он поднял поводок, потом забрался на транец, подтянул к себе дельфинчика и вытащил нож из ножен на ремне. Держа наживку в левой руке, Квинт несколько раз полоснул дельфина по брюху. Из порезов просочилась темная вонючая жидкость, несколько капель которой упали в воду. Квинт бросил наживку за борт, стравил футов шесть веревки и, пропустив ее под ногой, наступил и прижал к транцу. Наживка закачалась, словно поплавок, футах в шести от лодки.

– Не слишком близко? – засомневался Броуди.

– Так и должно быть. С тридцати футов я ее не подколю.

– А зачем вы наступили на веревку?

– Чтобы наш малыш оставался там, где есть. Крепить веревку намертво опасно. Если акула ухватит наживку и у нее не будет некоторой свободы маневра, она начнет биться и вертеться и может запросто пустить нас ко дну.

Квинт снова поднял гарпун и посмотрел на плавник.

Акула по-прежнему ходила кругами, но с каждым кругом расстояние между ней и лодкой сокращалось на несколько футов. Потом она остановилась футах в двадцати – двадцати пяти и как будто замерла, нацелившись прямо на лодку. Хвост ее ушел под воду, плавник словно соскользнул назад и пропал из виду, а громадная морда – с ленивой, злобной ухмылкой и черными, как бездна, глазами – поднялась из моря.

Оцепенев от ужаса, Броуди таращился на чудовище, как будто узрел самого дьявола.

– Эй, рыбка! – окликнул акулу Квинт. Расставив для устойчивости ноги и сжимая лежащее на плече древко, рыбак стоял на транце. – Давай, поди сюда, посмотри, что у нас для тебя есть!