Дот Хатчисон - День всех пропавших

Агент Бернсайд паркует второй внедорожник Бюро на расстоянии нескольких домов от первого, через улицу от полицейской машины К9. Автомобиль капитана остановился через пару домов по другую сторону от дома Дэвиса. Ничего не вызывает беспокойства, не намекает на ловушку.

Уоттс паркуется перед самым домом предполагаемого преступника, подъездная дорожка пустует. «Импреза» Дэвиса, должно быть, в гараже.

Нервно перебираю волосы и проверяю макияж. Мягкая, миловидная, хрупкая – все качества, от которых я так старательно избавлялась после поступления в ФБР.

– Добейся, чтобы нас впустили, – инструктирует Уоттс. – Тогда будет намного проще. Выгляди мягкой, открытой, следи за языком жестов. Обращай внимание на себя. Ты когда-нибудь занималась продажей печенья девочек-скаутов?

– Годами. – В памяти всплывает воспоминание, как отец Ширы сопровождал нас для безопасности.

– Вспомни об этом, только немного измени линию поведения. Ты не пытаешься ничего продать Дэвису, но нужно, чтобы он открыл дверь воплощению милоты, перед которым не устоять. Как только откроет, не давай ее захлопнуть. Рамирес будет рядом, а я – прямо за углом гаража, с капитаном Скоттом.

– Все самое интересное достается Рамирес, – вздыхает Кирни.

– Дэвису не придется смотреть под ноги, чтобы разглядеть Рамирес, – с ухмылкой парирует Уоттс.

Кирни фыркает, но ничего не отвечает.

Медленно делаю глубокий вдох, затем второй. И третий – на счастье.

– Идем.

Когда я звоню в дверь, Рамирес останавливается в нескольких футах от меня: не то чтобы прячется, но и не попадает в поле зрения того, кто смотрит в глазок. Через несколько минут сильно стучу четыре раза и вдобавок звоню повторно. В другой руке у меня удостоверение. Обычно я держу его на уровне плеча, чтобы сразу раскрыть и продемонстрировать, но сейчас – пониже, у бедра, чтобы раскрыть и протянуть. Поразительно, насколько меняет атмосферу такая незначительная деталь.

Дэвис подходит к двери только через несколько минут. По нашим данным, ему почти семьдесят. Каштановые волосы по большей части поседели. Грустные голубые глаза такие же, как на фотографиях с вечеринки по случаю дня рождения Стэнзи. Одет просто: коричневые брюки, в которые заправлена синяя клетчатая рубашка. Вместо ботинок – домашние тапочки.

При виде меня Дэвис вздрагивает – опять. Улыбаюсь в ответ, следуя данному на совещании указанию: мягкая, милая, открытая.

– Вы Марк Дэвис? Меня зовут Элиза Стерлинг, я из ФБР. Мы помогаем полиции отыскать Бруклин Мерсер.

– Да, – произносит он тихим, не вызывающим подозрений голосом. – Помню вас. Мы разговаривали, когда я раздавал листовки. Какое ужасное происшествие…

– Мистер Дэвис, можно войти? Знаю, с вами уже беседовали, но из-за полученных новых сведений мы опрашиваем всех повторно. Надеюсь, вы простите меня за беспокойство. Это поможет нам отыскать ту милую маленькую девочку.

– Прошу прощения, я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать гостей. – Он смущенно указывает на домашние тапочки.

– Ничего страшного, мистер Дэвис. Уж точно мы не собираемся осуждать вас за то, как вы одеваетесь у себя дома.

Какое-то мгновение собеседник пристально разглядывает меня. Переминаюсь с ноги на ногу, несколько локонов падают мне на плечи. Дэвис смотрит, как они подпрыгивают, но взгляд его блуждает где-то очень далеко – возможно, в прошлом, сорок один год назад.

– Ну конечно, – наконец произносит он. – Входите, пожалуйста. Не могу держать вас на холоде. Где ваше пальто? Простудитесь ведь…

Рамирес удается пробраться в дом вслед за мной, и это не выглядит так, будто она пытается прокрасться тайком или ворваться силой. Опирается на косяк, чтобы хозяин не смог закрыть дверь:

– Мистер Дэвис, я агент Рамирес. Мы встречались на выходных.

– Да-да, конечно. Правда, не припомню, чтобы мы долго общались.

– Верно, я в основном занималась Фрэнком и Алисой Мерсерами. Они раздавлены пропажей дочери.

Дэвис сочувственно прикрывает глаза.

Из-за угла появляются Уоттс и капитан Скотт. Рамирес незаметно перемещается и теперь уже явно удерживает дверь раскрытой, а не просто мешает захлопнуть. Захожу мистеру Дэвису за спину, на всякий случай наполовину вынимая пистолет из кобуры. «Мягкая и милая» не значит «безоружная».

– Марк Дэвис, – зовет Уоттс.

Дэвис открывает глаза и озадаченно смотрит на нее. Кажется, он не заметил, как мы с Рамирес сменили позиции.