Луиза Кэндлиш - Наш дом [litres]

Женщины обнимаются.

– Мы скоро приедем в гости, – обещает Фия. – Я рассказала Лео с Гарри про малыша, они так рады!

– Как мило! Поцелуй их от меня. Ты сегодня блестяще справилась, я тобой горжусь!

Мерль поднимается на платформу; ее движения, как и ум, проворны и элегантны. Фия рада, что Мерль ею гордится; она и сама гордится собой, хоть это и нескромно. Да, тяжело заново переживать события последних месяцев, однако это был (по словам Мерль) необходимый опережающий удар.

Говорят, все признания корыстны. Что ж, и ее не исключение. И, положа руку на сердце, Фия вспоминает лишь пару фраз, которые можно считать неприкрытой ложью.

Странно… Почему она в тот вечер позвонила именно Мерль, а не Элисон? Не потому же, что приняла ее помощь в битве с Воэнами, звонки агентам, в полицию и в больницы. И не потому, что Мерль шепнула ей на выходе: «Позвони мне, если что-нибудь понадобится. Что угодно!»

Я тебе должна.

Произнесла ли она это на самом деле или Фие просто послышалось на ветру?

Ведь Мерль и правда ей должна, и теперь она выплатила долг с процентами. В то время как мозг Фии был словно в тумане, Мерль действовала четко и энергично.

Вообще, связаться с продюсерами подкаста «Жертва» – идея Мерль. Полиция до безумия медленно продвигалась в попытках доказать связь мошенничества с аварией и другими преступлениями, их вопросы так мало выявляли. Может, они специально скрывают от нее информацию, усыпляют бдительность, а сами готовят ловушку?

– Значит, надо заявить о себе, – сказала тогда Мерль. – Рассказать, что именно тебе было известно и в какой момент. Надо выставить тебя пострадавшей стороной, прежде чем они заподозрят обратное.

Идея показалась Фии ужасной.

– Зачем мне привлекать к себе внимание? Эти истории потом обсуждают по всему интернету, о них пишут в «Дейли мейл»!

– Вот именно! Зачем привлекать к себе внимание, если ты виновна? Это же услуга обществу, практически акт благотворительности!

Мерль – прирожденный стратег.

Когда Фия не может заснуть, она играет в одну игру: пытается вспомнить свой последний момент невинности, неведения – по сути, одно и то же. Очевидно, какой это день – пятница, 13 января, когда она обнаружила в своем доме чужаков, заменивших ее мебель, ее пожитки, ее права. А вот в какой момент? Не тогда, когда она услышала об открытом просмотре, и не тогда, когда выяснилось, что у Брама была сообщница, и даже не тогда, когда Дэвид объявил о передаче прав собственности от Лоусонов к Воэнам. Нет, это случилось уже вечером, после того, как Фия перебралась к Мерль, а потом приехал Тоби. Он обнимал ее, успокаивал, выслушивал их рассказ, они втроем проклинали Брама и обсуждали, где он может прятаться. В тот вечер рассеялись последние остатки связи с ним, но ведь Тоби был рядом, Тоби был ее скалой!

Она совсем забыла, что скала формируется за долгие годы, а не за пару месяцев.

Уход из дома Мерль – вот, пожалуй, тот самый момент: когда она шла по дорожке, не позволяя себе обернуться и взглянуть на свой любимый дом, на свет в старом окне, горящий для новых хозяев.

Да, она все еще была невинна, когда последовала за Тоби в его машину: совсем как любимый сказочный персонаж Лео, утка Джемайма, которая доверчиво последовала за лисой на кухню, держа в лапках травы и пряности для собственной начинки…

На перекрестке Тоби почему-то сворачивает налево, в противоположную от «Бэби-деко» сторону.

– Так где, по-твоему, Брам может быть? – спрашивает он с такой напряженностью в голосе, что Фия удивленно поднимает голову.

Его челюсти сжаты, плечи напряжены. Как и Мерль, он чувствует ярость за нее. Хочется взять его за руку, переплести пальцы, но он держится за руль обеими руками.

– Да где угодно! Он же понимает, что полиция захочет с ним поговорить – особенно когда появятся доказательства его преступных действий. – Фия вспоминает сдержанность полицейских, считавших, что ничего криминального не происходит. А Грэм Дженсон, риелтор, вообще утверждает, что следовал указаниям клиента очень четко. Да, процесс затягивается, и справедливость не гарантирована.

– Доказательства будут, – заявляет Тоби с убеждением, граничащим со злобой. – Даже не сомневайся.

Мозг запаздывает с обработкой информации, в голове застрял единственный вопрос: почему? Если Браму срочно понадобились деньги, почему он ей не рассказал? Почему не дал ей шанса выкупить свою долю? И даже после того, как он решил действовать в одиночку, не проще ли было бы подать заявление на рефинансирование ипотеки и изъять собственный капитал, а не продавать дом?