Питер Мэй - Локдаун

Прошло больше минуты, прежде чем к телефону подошла его мать.

– Ох, сынок… – сказала она дрогнувшим голосом, и по лицу Макнила покатились слезы.

Когда он вышел из спальни, Марта была в коридоре. Судя по ее взгляду, она поняла, что Макнил плакал.

– С кем ты разговаривал?

– С родителями.

Макнил заметил, как она напряглась.

– И что они сказали?

– Почти ничего.

– Даже не сказали, что так нас наказывает Бог?

Он отвернулся.

– Нет. – Они долго стояли молча. А потом Макнил добавил: – Мне нужно идти.

– На работу, конечно же.

В ее тоне звучал явный укор.

– Убили девочку.

– Наш сын умер, Джек.

– Я не могу этого изменить. Не могу даже найти человека, которого можно обвинить в этом.

Марта стояла напротив, скрестив руки на груди и едва сдерживаясь. И наконец слезы все-таки хлынули у нее из глаз, и без того красных от рыданий.

– Останься, – сказала она.

– Не могу.

– Не хочешь.

Макнил покачал головой.

– Не могу, Марта. Да и не уверен, что в этом есть смысл. – Он проскользнул мимо нее к входной двери. Но потом остановился и оглянулся. – Или есть?

Все накопленное напряжение разом отпустило ее, и Марта обмякла.

– Наверное, нет.

– Прими «Гриппобой», – сказал он. – Я должен вернуть таблетки только завтра.

Марта вытащила пузырек из кармана и на мгновение задержала перед глазами. Потом развернулась и зашагала к ванной в конце коридора. Распахнула дверь, открутила с пузырька крышку и высыпала содержимое в унитаз. А затем с вызовом посмотрела на Макнила.

– В жопу этот «Гриппобой». Надеюсь, я заболею. Надеюсь, я умру.

И она потянула за рычаг, смыв всякую надежду на спасение.

Последними к реконструкции лица девочки, которую она называла Лин, Эми добавила ушные раковины.

Больше всего времени занял рот. Обычно соединение клыка и первого премоляра с каждой стороны определяло положение уголков губ. Каждая губа идентична по высоте покрытой эмалью части соответствующих верхних и нижних резцов. Но в этом случае расщелина неба настолько исказила верхнюю челюсть, что Эми пришлось подключать воображение вдобавок к опыту, чтобы изобразить деформированную верхнюю губу.

Эми проработала над губой больше часа, так погрузившись в задачу, что лишь отодвинувшись, чтобы посмотреть на результат со стороны, поразилась ее уродству. Просто кошмар. И если раньше Эми сочувствовала девочке, то теперь прикипела к ней всей душой.

Она нежно установила на место мягкие ткани ушей. В черепе нет никаких намеков на возможный размер ушей. Форма носа строилась на общих закономерностях – как длина, так и положение относительно ушей, но в грубом приближении. А догадаться о длине волос и прическе не было вообще никакой возможности. Эми понимала, что волосы Лин по цвету и густоте похожи на ее собственные, но короткие они или длинные, заплетены в косички или собраны в хвост, вероятно, так и останется загадкой.

У Эми всегда были длинные волосы. Прекрасные и блестящие черные волосы, которыми она всегда гордилась. До одной глупой пьяной бравады на вечеринке в медшколе, когда ей взбрело в голову подстричься под ежик. Самостоятельно. Это была катастрофа. На следующий день она проснулась с похмельем, но трезвая, и с ужасом увидела свое отражение в зеркале. Эми прорыдала почти час, а потом купила парик с длинными черными волосами. Но сидел он плохо, и в конце концов пришлось скрепя сердце несколько месяцев дожидаться, пока отрастут свои волосы.

Этот парик до сих пор валялся где-то в глубине шкафа в спальне на нижнем этаже, и когда она наконец покончила с ушами, то съехала вниз, чтобы поискать его. Она выкатила кресло из спальни, сжимая в руках парик, и увидела стоящего на верхней лестничной площадке Макнила.

Поначалу она удивилась, а потом немедленно поняла, что случилось худшее.

– Ох, Джек, нет…

– Не приближайся, – сказал он. – Я могу быть заразен. Просто… В общем, я просто не сумел бы сказать тебе по телефону.

– Не знаю, что сказать, Джек.

Он выглядел совершенно беспомощным. Как маленький мальчик. Огромный Макнил как-то съежился из-за трагедии.

– Тут нечего сказать.

И он был прав. Не найти слова, чтобы выразить ее чувства. Эми хотелось показать, что она чувствует, но она могла лишь обнять его и утешить. Однако поза Макнила четко выражала – он не хочет, чтобы Эми к нему приближалась.

– Ты сказал Лейну?

Он покачал головой.