Минка Кент - Девушки из хижины [litres]

– Спасибо. – Беру у Николетты вещи и кладу их на комод. Сегодня днем она привозила одежду для нас в больницу – чтобы было в чем ехать домой. Вещи нам велики, но они мягкие и приятно пахнут. Помощница Мэй и еще кто-то собрали наши платья и куртки, уложили в прозрачный мешок. Не знаю, увидим ли мы еще нашу одежду, но, думаю, это к лучшему, потому что еще не видела здесь людей в таких нарядах.

– Может, съездим завтра в город, если будет настроение? – говорит Николетта. – Купим вам что-нибудь новое из одежды?

Я сглатываю слюну.

– Ладно.

– Хочешь, покажу тебе ванную? – спрашивает она, кивая на дверь из спальни в небольшое помещение. – Там под раковиной есть пена для ванн с ароматом мяты и эвкалипта. Если полежать немного, лучше себя чувствуешь. Представляю, как у вас все болит.

Я не знаю, что такое «пена для ванн», но звучит неплохо.

Взгляд ее падает на мои босые ступни, которые до сих пор ноют. После нашего похода по ночному лесу они покрыты красными пятнами и волдырями.

– Идем. Я покажу. – Николетта проходит в ванную, я за ней. – Итак, чтобы пошла теплая, нажимаешь эту ручку. Повернешь влево – станет горячей, вправо – холодней. Как в больничной душевой. – Достав из-под раковины розовую бутылочку, она отворачивает крышку. – Выливаешь один-два колпачка под струю воды, образуется пена. Когда примешь ванну, возьмешь халат и полотенце вот здесь, в шкафчике. Чтобы слить воду, нажми эту серебряную кнопку.

– Спасибо. – Стою в проеме между спальней и ванной комнатой, а она показывает, как пользоваться огромной овальной емкостью, расположенной у стены. Уголком глаза вижу, что сестра даже не пошевелилась. – Я никогда не мылась… в ванне с пеной… раньше.

Николетта мягко улыбается.

– Ну и хорошо. Значит, получишь удовольствие.

Наши купания сильно отличались от этого. Дважды в неделю мама приносила небольшое медное корыто и наполняла водой, согретой на огне. Мы мылись по очереди, и вода оказывалась либо слишком холодной, либо чересчур горячей, и приходилось спешить, а не мыться в свое удовольствие. В остальные дни мы обтирались мочалками с мылом.

Я приму ванну… но не сегодня.

Николетта говорит, что у них тут система безопасности, и даже если мужчина появится здесь, то не доберется до нас.

Сейчас мне хочется побыть с сестрой. Она – единственная, с кем я чувствую себя как дома.

– Если что-нибудь понадобится, я рядом, – говорит Николетта. – Соседняя дверь. Только постучите.

Ласково нам улыбнувшись, она уходит, и я не знаю, закрывать за ней дверь или нет. Здесь все так любят двери и уединение, каждую комнату рассматривают как личное пространство. Не думаю, что я к этому когда-нибудь привыкну.

Забираюсь на кровать в «футболке» и «легинсах», которые дала мне Николетта, и накрываюсь одеялами.

– Ты собираешься спать? – спрашиваю у Сэйдж, которая не двинулась с края постели с тех самых пор, как мы сюда вошли.

Судорожно вздохнув, она поворачивается ко мне:

– Почему Мама нам лгала?

– Не знаю. – У меня слабеет голос. – Я слишком устала, чтобы сейчас об этом думать.

Я вру сестре, но для ее же пользы. Ей не захочется знать и половины мыслей, промелькнувших в моей голове за двадцать четыре часа. Я то злилась, то смущалась, но в основном недоумевала, молилась и надеялась, что вскоре мы встретим Маму и она все объяснит.

Мама нас любит. И все же лгала. Это единственное, в чем я уверена.

– Думаешь, мы их найдем? – спрашивает Сэйдж.

– Не знаю.

– Думаешь, тот… человек… нас выследит?

– Я не знаю, Сэйдж. – Натягиваю одеяло до подбородка и смотрю в потолок на какую-то круглую штуку с пятью плоскими лезвиями, торчащими, как спицы в колесе. Надо будет утром спросить у Николетты, зачем она нужна. – Просто ложись спать, хорошо? Поговорим об этом завтра. Отдохни. Здесь мы в безопасности.

Пока.

Я так думаю.

Надеюсь…

Приглушаю звук телевизора, чтобы девочки не слышали, что о них говорят. До вчерашнего дня о телевидении им рассказывали один раз, а в больничной палате они с ним познакомились. Не уверена, что сестры понимают слова «сплетни» или «последние новости», но считаю: чем меньше напоминаний про их нынешнее положение, тем лучше.

– Их называют «любимицами Стиллуотера». – В камеру смотрит молодая ведущая с черными, как вороново крыло, волосами и не по годам твердым голосом. У нее прямая осанка и в меру озабоченное лицо. – Вчера из Стиллуотерского леса вышли две девочки-подростка. Они искали своих родных, которые, по словам девочек, бросили их в лесной хижине. Власти еще стараются разобраться в данном вопиющем случае, но говорят, что информации не хватает. Ни фотографий. Ни записей о рождении. Ни адресов. Нет даже фамилий. Через минуту мы покажем пресс-конференцию шерифа округа Стиллуотер, а пока просим всех, кто располагает информацией по этому случаю, звонить по следующему номеру…