Кристина Ульсон - Лотос-блюз

Снова пошел дождь, на сей раз куда сильнее. Я знал ответ еще прежде, чем Борис открыл рот.

— Настоящий убийца, Мартин. Вспомни, что приговор Саре так и не вынесли. Ее дело даже не успели доказать в суде. Едва ли не все свидетельствует о том, что ее заставили дать признательные показания, по причинам, пока что нам неизвестным. Кто же в таком случае начинает страшно нервничать, когда ты принимаешься тянуть за брошенные нити и копаться в старье? Тот, кто после смерти Сары считал себя в безопасности, поскольку мог скрыться в тени ее драматичных признаний.

От воды потянуло холодом. Издалека доносился мужской голос, громко говоривший по-немецки.

Я вдумывался в слова Бориса. Пожалуй, они не лишены смысла. Отнюдь.

— А Белла? — спросил я.

— Ты получишь ее назад, когда дашь убийце гарантии, что он может и впредь чувствовать себя в безопасности.

Я принялся нервно расхаживать взад-вперед, как плохо нарисованный персонаж из комикса.

— Но я же почти ничего не знаю, — сказал я. — А то, что знаю, уже рассказал полиции.

— Нет, ты в самом деле просто лапоть. — Борис тяжело вздохнул. — Вот с этим надо покончить прямо сейчас. Никаких контактов с полицией. Слышишь? Никаких.

— Не так это просто, когда тебя подозревают в двух убийствах.

— Да начхать. Если полиция тебя арестует, это одно. Тогда ясно, что не по твоей воле. Но все прочие контакты ты должен прекратить. Иначе не видать тебе Беллы, никогда. Понимаешь?

Я понимал. Но не все.

— Мио, — сказал я.

— Хочешь поговорить о нем? — сухо произнес Борис.

— Нигде нет его фотографий.

— Как это нет?

— Ни в газетах, ни в полиции. Странно, а?

Борис пожал плечами.

— Может, и нет. Может, по нему видно, кто его отец. В таком случае его мама наверняка не хотела, чтобы его фотографировали.

— Но Люцифер уже знал о сыне. Потому и преследовал ее, совершал убийства, а потом заставил ее в них признаться.

Сам я не видел лучшего объяснения, но понимал, что это важная деталь целого.

— Возвращайся в отель, — сказал Борис, положив руку мне на плечо. — Не сиди в полной изоляции, оставь возможность найти тебя. И на сей раз наберись терпения. Ты должен быть совершенно уверен, что в ближайшее время с тобой свяжутся. Даже самые последние сволочи остерегаются убивать четырехлетних малышек.

Я посмотрел на него долгим взглядом.

Достаточно ли, что они остерегутся убить ее? Остерегаться — не то же самое, что отказываться или исключать.

И все же последняя фраза Бориса в итоге дала мне силы оставить его на Шеппсхольмене и вернуться в отель. В конверте, полученном от Бориса, хранились обещания новых следов, которыми можно идти, и меня уже не угнетала тяжкая уверенность, что Белла потеряна навсегда.

Но вся новая энергия иссякла, когда я открыл дверь номера и увидел, что там пусто. Люси ушла. На моей подушке лежала записка:

Мартин, прости, но я сейчас больше не могу.

Я не сбегаю. Просто сегодня вечером мне надо побыть одной.

Завтра позвоню.

Люблю тебя,

Люси

Когда на Стокгольм опустилась летняя ночь, я сидел без сна в номере отеля. У одиночества много измерений. Большей частью они знакомы мне лишь по рассказам других людей. Сам-то я знаком с одиночеством крайне мало. Не люблю я его и стараюсь по возможности избегать.

Но в этот вечер деться было некуда. Люси ушла, и преследовать ее я не хотел. Ничто не должно увеличивать расстояние между нами. И без того все плохо. Если я дам ей возможность немного передохнуть, она завтра объявится снова, как и обещала.

Беллы тоже нет. О ней я даже думать не смел. Паника грозила захлестнуть меня целиком. Я понимал, что Борис, скорее всего, прав. Мертвая Белла не имеет для похитителя никакой ценности. И большинство сволочей не хотят пятнать руки детской кровью. Но это слишком малое утешение, чтобы на него положиться. Белла могла спастись, только если у похитителя есть еще совесть и толика морали.

Я вскрыл полученный от Бориса конверт. И вспомнил, что сказал мнимому Бобби в первый раз, когда он был у меня.

«Оглянись вокруг. Это не киносъемки, это реальность».

Я едва не расхохотался. Громко и нервно. Потому что мучившее меня ощущение нереальности было настолько сокрушительным, что уже ничто не казалось реальным. Руки у меня дрожали. Я ничего не ждал от содержимого конверта. Только надеялся. Смутно. Новых разочарований мне не выдержать.

В конверте лежали два документа и несколько фотографий. Первый документ представлял собой отчет, поступивший в полицию от некоего тайного информатора. Именно там упоминалась Сара Телль. Сведения были не из первых рук, информатор сообщал, что, по слухам, Сара входила в шайку, которая шныряла в центре Стокгольма и избивала народ.