Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

— У него отцовские глаза, да?

Элисабет Видье накинула на ночную рубаху светлый халат, на ногах кожаные тапочки. Элисабет выглядела утомленной: лицо серое, под глазами темные мешки. Взгляд у нее, однако, остался острым и настороженным, как при их последней встрече. Клейна видно не было, однако Анна была уверена: он где-то рядом.

Анна поставила фотографию на место и спросила:

— Как вы познакомились с Карлом-Юханом?

Элисабет коротко улыбнулась.

— В кондитерской в Лунде. Я была там с друзьями, а он сидел за столиком один. Когда Карл-Ю собрался платить, выяснилось, что он забыл кошелек. Так смутился, что мне стало его жалко. Сначала он не хотел, чтобы я заплатила, сдался, только когда я пообещала, что разрешу ему пригласить меня в кино. Мы смотрели, помню, “Уловку-22”. Оказалось, мы оба читали книгу. Карл-Юхан предложил выпить вина у него в квартирке, и мы всю ночь проговорили о книгах. Может, присядем?

Элисабет жестом указала на кресла; казалось, она испытывает облегчение от того, что не нужно стоять.

— Как вы себя чувствуете, Элисабет?

Да, она явилась сюда потребовать у Элисабет ответа, но старуха выглядела такой хрупкой, что Анна не могла собраться с духом, чтобы начать. Элисабет раздраженно отмахнулась от вопроса.

— Не слушайте Клейна, он истинная наседка. Я просто немного устала. А теперь рассказывайте, зачем приехали.

Анна достала письмо, развернула и положила на столик.

— Вы распорядились, чтобы Лассе Гуннарсон отправил вот это.

Элисабет кивнула, не выказывая ни неловкости, ни желания извиниться.

— В этом письме вы ссылаетесь на меня и намекаете, что я готова возобновить расследование смерти Симона.

— Я ни на что не намекаю. — Элисабет поджала губы. — Я прошу всех причастных подумать и облегчить свою совесть. Полагаю, что подобное едва ли запрещено.

— Но вы хотите, чтобы расследование начали по новой. Вы много лет делали все, чтобы расследование возобновилось, но Хенри Морелль противился.

— Хенри Морелль с самого начала не должен был иметь доступа к делу. Он пристрастен. — Элисабет говорила спокойно, но в голосе отчетливее зазвучала злость.

— Вы пытались выдавить его, а когда вам это не удалось, стали ждать, когда он уйдет сам. Ждали двадцать лет.

Элисабет фыркнула.

— Честно говоря, я и представить себе не могла, что Хенри будет цепляться за должность так долго. Но это лишь доказывает, что я права и ему есть что скрывать.

— Поэтому вы в мгновение ока привели Табор в порядок и велели Гуннарсону связаться со мной. Предложили изумительный дом за низкую плату, чтобы уж наверняка завлечь меня. Чтобы я наверняка увидела ф-ф-фр… — Она не успела остановиться вовремя. Брови Элисабет поехали вверх. — реск-ку.

— Вы заикаетесь. — Не вопрос, а констатация факта.

— Иногда.

— Вам это мешает?

— Не особенно. Я привыкла.

Элисабет медленно кивнула.

— Карл-Юхан тоже заикался. Хотя сильнее, чем вы. В детстве его за это ужасно дразнили. Вас дразнили?

Анна покачала головой. Из-за вопроса Элисабет она потеряла нить беседы и теперь пыталась вернуться к прежней теме.

— Вам повезло, — продолжала старуха. — Дети умеют быть злыми. Карл-Юхан боялся, что заикание передастся по наследству, что Симон тоже будет заикаться. Но он зря тревожился. — Элисабет слегка улыбнулась воспоминанию, но потом снова посерьезнела.

— Карл-Ю потратил на фреску почти десять лет, — сказала она. — Под конец уже почти ничего не видел. Клейну приходилось провожать его из дома и в дом. Я подумала, что если вы увидите картину, то поймете глубину его скорби.

— Вы манипулировали мной. — Анна изо всех сил старалась говорить спокойно. — Использовали меня и даже Агнес как пешки. Вы об этом не думали?

— Думала, конечно. И уж поверьте, мне от этого никакой радости. Но мой отец говаривал: чтобы достичь высоты, иногда приходится опуститься на глубину. В этих словах что-то есть. — Она помолчала, задумавшись, и с усилием поднялась.

— Идемте, я вам кое-что покажу.

Они медленно прошли по дороге до дальней, короткой стены сада. Идти было метров сто, и Элисабет изо всех сил старалась скрыть, как ее вымотала эта прогулка. Клейн помог ей с курткой и сапогами и теперь встревоженно маячил где-то позади них. Солнце, проглядывавшее между облаками, уже садилось.

В живой изгороди за большой елью открылся проход, который тянулся к железной калитке. Элисабет попросила Анну открыть калитку, и они вышли на террасу. Перед ними и под ними раскинулся сказочный пейзаж с зелеными холмами и долинами, низенькими деревьями и кустами; пейзаж протянулся на несколько километров, до самой опушки. В одной из долин расположилось на отдых стадо белых коров. Две хищные птицы парили в небе под облаками, которые заходящее солнце окрасило розовым. От такой красоты захватывало дух. Анна узнала место. Одна из любимых тем Карла-Ю.