Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

Матс уставился на нее, словно не мог сообразить, правду она говорит или нет. Посмотрел на Агнес, на Мило, снова на Анну.

— Простите меня, Матс, — повторила Анна. — Я просто мать-наседка.

Матс кивнул и криво улыбнулся.

— От наседок вреда нет. Дикие свиньи куда опаснее. Я бы не стал вставать между свиноматкой и ее поросятами.

— Не стал? — Анна улыбнулась в ответ.

— Нет. Опасно для жизни. — Матс с важным видом кивнул.

Анна взглянула на Агнес.

— Сорри, — сказала она. — Почему у тебя телефон выключен?

Агнес достала телефон. Поперек экрана тянулась большая трещина.

— Мило так торопился, когда я вернулась, что кинулся мне под ноги. Я уронила телефон на крыльцо. Потом пришел Матс. Это он оставлял кроликов на крыльце. Для Мило.

Великан снова улыбнулся.

— У меня коптильня на заднем дворе. Собаки моей сестры с ума сходят по копченым кроликам. Погрызть любят, для зубов хорошо.

— Ага. — Анна сама услышала, как глупо это прозвучало. — Ну, хоть тайна белого кролика раскрыта. — Она улыбнулась Агнес, но та никак не ответила на улыбку. — Так что ты здесь делаешь? — быстро добавила Анна.

— Матс спросил, не хочу ли я пофотографировать его коллекцию. Мне все равно нечем было заняться.

— Коллекцию?

Агнес, похоже, не хотела вдаваться в подробности, но Матс сделал шаг и открыл какую-то дверь.

— Там, внизу. Спускайтесь, посмотрите.

Подвалу, кажется, была не одна сотня лет. Он являл собой одно длинное помещение. Вероятно, в прошлом его использовали как склад. Пол из того же красноватого камня, что и стены. Сводчатый потолок такой низкий, что Матс мог стоять выпрямившись только посреди подвала. Воздух, против ожидания, оказался не влажным, а прохладным и довольно сухим, что объяснялось большим квадратным осушителем. В комнате пахло какими-то химикатами — Анна не смогла определить какими.

Посредине тянулся проход, по обеим сторонам которого помещалось что-то, что Анна приняла за подвальные чуланы, но что на самом деле оказалось самодельными витринами. На задней и боковых стенках были изображены разные пейзажи, а внутри стояли и сидели чучела животных. Зайцы, барсуки, звери покрупнее — косули и даже олени. Все они застыли в позах, придающих им вид живых. Лиса прыгает вверх, хищная птица распростерла крылья, вот-вот вонзит когти в кролика. Стая гусей пасется в траве, с тревогой поглядывая на небо.

Тщательно продуманное освещение усиливало иллюзию, что перед Анной живые звери. Стеклянные глаза сверкали, мех и перья казались ярче. Все вместе напомнило Анне одну давнюю школьную экскурсию.

Матс выключил люминесцентные лампы на потолке, отчего ощущение музейности усилилось, и повел ее по проходу. Агнес и Мило скользнули вперед, к витрине у торца.

— Я еще пацаном увлекся, — говорил Матс. — Началось с птиц. Мне помогал Карл-Юхан. Он-то и сказал, чтобы я устроился здесь, внизу.

Они прошли мимо барсука с оскаленными зубами, который изготовился стащить яйца из птичьего гнезда.

— Это все ваша добыча? — спросила Анна — в основном из вежливости. В коллекции Матса было что-то отвратительное. Одно дело — убивать животных ради пропитания. Но делать чучела, тратить столько времени и сил, чтобы они выглядели как живые… Жуть.

— Некоторые — да, — кивнул Матс. — Хотя я в основном достаю из капканов, вот как эту. Капканы у меня хорошо получаются.

Он указал на большую рысь, которая забралась на сухое дерево. Задняя лапа была прихвачена тяжелым капканом, прикрепленным цепью к стволу. Зубья с такой силой вонзились в плоть бедного зверя, что кое-где виднелись сломанные кости. Рысь погибла много лет назад, но на морде у нее навечно застыло выражение боли.

— Вот эта рысь — мой самый крупный хищник, — сказал Матс с какой-то почти нежностью в голосе. — Хотя надеюсь заполучить волка.

Анна вопросительно подняла брови, и он тут же заметил это.

— Сюда, бывает, забредают одинокие волки. В прошлом году один до Эстерлена дошел, и всего три недели назад какой-то дальнобойщик сфотографировал волка в Персторпе. Я поставил пару капканов в волчьих местах. Таких же, каким я взял рысь. — Он снова указал на витрину с погибшим мучительной смертью зверем. Анна подавила содрогание, не в силах понять, что такого увлекательного нашла Агнес в этом жутком подвале.

— А это не опасно? Вдруг кто-нибудь попадет в капкан? Собака или ребенок?

— Я ставлю капканы только там, где никто не ходит, — пробурчал Матс. — К тому же я вешаю таблички. Не моя вина, если люди их не читают.